- Красиво получилось, не правда ли? - Снова смотрю на часы. - Ого, в нашем распоряжении всего пять минут. Надо спешить.

Однако Хаджи Альфонс совершенно меня не слушает.

Невооруженым взглядом видно, что ему совсем худо. Иначе и быть не может, потому что мое оружие действует неотвратимо, а дисплей таймера отсчитывает последние минуты. Тем не менее этот живой труп продолжает допытываться:

- Но почему ты вдруг решил убивать нас? Ведь запросто мог сбежать на своей посудине.

- Ты глуп... - Встав, делаю шаг к дверям. - ВТай-по меня уже много лет считают одним из лучших охотников за головами. Кровавый Паук стал моей двести тридцать девятой добычей, Зевс - двести сороковой и так далее. А после ядерного удара по гарнизонам Ульса я даже не смогу подсчитать всю свою дичь...

На его лице целый воз искреннего недоумения.

- Зачем ты это делал?

- Во-первых, я вас всегда ненавидел и потому охотно согласился убивать мразь, сбежавшую от имперского правосудия. Во-вторых, за всех вас объявлено вознаграждение. За живых - побольше, за мертвых - втрое меньше. Но я не жадный и работал не ради денег. Ты даже не представляешь, какое это наслаждение карать подонков вроде тебя и твоих хозяев. - Тут я с чувством цитирую классика: - Как говорил наш общий приятель, бывший адмирал Фурушита, мы убиваем вас, чтобы вы никогда не смогли убивать нас.

- Так ты киллер, охотник за головами... - Он постарался вложить в голос максимум сарказма. - Надо же, я считал своим другом простого уголовника.

Издевательски усмехаясь, я напоминаю его же собственную сентенцию:

- Не каждый убийца - преступник. Есть убийства благородные, совершенные во имя высокой идеи. Такие убийства оправданны, а потому не могут осуждаться никакой моралью. Впрочем, тебе этого не понять

Хаджи Альфонса передергивает, но он снова пытается уязвить меня:

- Как это неинтеллигентно, быть агентом Тайной полиции...

Все-таки очень странные у него представления об интеллигентности. Дружить с палачами - интеллигентно, участвовать в заговоре, планировать террор, заключать в лагеря инакомыслящих - тоже интеллигентно. А вот бороться против убийц - не интеллигентно. Все-таки он очень ограничен. Как и все националисты.

А мой бывший однокашник произносит с неприкрытой угрозой:

- Напрасно ты рассказал мне про свои кровавые подвиги, - Он тоже перешел на диалект Монтеплато, малопонятный для жителей прочих миров. - Тебе отомстят за меня. Жестоко отомстят.

- Не надейся. Те, кто записывают наш разговор, не станут меня наказывать.

- А ты не забывай, что мой клан тоже не отказался от обычая вендетты. Кроме того, на свободе остаются наши единомышленники, нераскрытые агенты Драй...

- Ты ничего не расскажешь им. Просто-напросто не успеешь.

И я популярно объясняю, что с ним вскоре случится. Он снова не верит, презрительно улыбается. Но потом, когда начинают лопаться истончившиеся сосуды и кровь течет сквозь органы, пузырясь на губах и в ноздрях, Хаджи Альфонс разражается рыданиями.

Мой новый парфюм - неприятно пахнущий, но весьма полезный - разрушает его хромосомы и лейкоциты. По существу, Хаджи Альфонс Аль-Зумруд гниет заживо, и его тело вот-вот начнет разваливаться на куски.

Уверен, что наш разговор прослушивают, но сомневаюсь, чтобы этим занималась тюремная администрация. Скорее всего, расшифровка уйдет в региональный орган Тай-по, а то и в центральный аппарат. А там тоже вряд ли дежурит знаток планетарных диалектов. Пока сообразят, о чем мы говорили, пока вмешаются охранники, шоу будет закончено.

С ненавистью глядя на меня, он задает неожиданный вопрос:

- Ты и в покои президента проник через гиперспейс?

Засмеявшись, я отмахиваюсь:

- Нет, это было бы неостроумно. Там все получилось гораздо красивее.