– Вы проповедуете все ту же старую религию, – устало сказал президент. – Не думаю...

– Идея, черт подери, в том, что будут меняться сами возможности! Люди будут получать информацию и развлечения по‑новому – и смогут пользоваться ими по‑новому. У нас хорошая позиция по всем этим технологиям – на внутреннем рынке. Наш валовой доход от телешоу и кинофильмов за 1992 год должен составить примерно два миллиарда. Приток средств стабилен, долг в основном регулируется, и аналитики нас любят – по крайней мере, на этой неделе. Сейчас подходящее время для сделки. А «Фолкман‑Сакура» хочет потеснить в Европе «Филипс», а в Японии – «Тошибу», у них есть стимул. У «Ф.‑С.» хорошие позиции в Европе и Японии. Они могут получить оптико‑волоконный контракт в России. Подумайте об этом, ‑ сказал я ему. – Подумайте, какие там открываются рынки. Их системы связи безнадежно устарели. Им придется все списать и купить пару сотен миллионов миль оптико‑волоконных кабелей в «Оуэнс – Корнинг». И они это сделают, как только их экономика стабилизируется. И что им понадобится? Им понадобится то, что мы производим, наша поп‑культура. И у них будут не только видеомагнитофоны, у них будут те же волшебные установки, что и у нас. Масштабы этих перемен будут гигантскими. Весь мир в конечном счете будет взаимодействовать с мощнейшими глобальными компьютерными системами развлечений. Показатель затрат и эффективности каждый год удваивается. У «Интел» появился новый чип, который на восемьдесят процентов быстрее пятого «Пентиума», представленного ими в прошлом году, – и на тридцать процентов дешевле. Они объявили об этом на прошлой неделе. При таком прогрессе...

– Религия... сплошная религия. – Президент раздраженно пролистал лежавшие перед ним бумаги. – Мы и так потеряли кучу времени на оптических дисках, журналах по телевидению и прочих Франкенштейнах, которые обходятся в сотни миллионов долларов, потраченных на исследования и разработки...

– Нет‑нет, подождите, – перебил его я. – У нас действительно были огромные и дорогостоящие ошибки. Но удачный продукт обязательно появится. То есть года через полтора‑два я смогу повесить себе на стену телевизор высокой четкости, который будет похож на плакат, толщиной примерно в дюйм, но только размером с дверь. А потом я вставлю диск – и Мадонна будет петь свой новый сингл и танцевать прямо передо мной. MTV по сравнению с этим покажется старым кинофильмом, а звук будет лучше, чем в любом CD‑плейере, который сейчас можно купить. Но надо понять, что это будет лучше всех мультимедийных программ, которые сейчас есть на рынке. Сейчас это просто качественные видеоигры. А как только технология придет в соответствие с продуктом, вы сможете подойти к экрану, заглянуть Мадонне в глаза – и увидеть тоненькие кровеносные сосуды! А когда она откроет рот, вы сможете заглянуть ей в горло. Вы сможете окликнуть ее – и она будет с вами разговаривать! Она назовет вас по имени и разденется, если вы ее об этом попросите. Это будет лучше всего того, что у нас есть сейчас, – и в некотором отношении лучше, чем реальность, потому что вы сможете ее остановить или прокрутить обратно. А в случае с Мадонной вы сможете подкрутить регулировку и смотреть, как она поворачивается, пока не окажется к вам спиной, – не прекращая петь.

Президент сощурил глаза:

– Боже, производители порнографии сойдут с ума.

– Да, это так, – согласился я. – Вы сможете вставить диск и с любой точки смотреть за тем, как трахаются люди в натуральную величину, и сможете управлять тем, что они делают.