– Ага, – я взял пропуск и спустился в подвал.

Братья Сламбо сидели в дальней камере, одной из шести в подземелье: прочие камеры были пусты. Мое появление привело их в шок. Джон Сламбо прямо-таки рванулся к двери, схватился за железные прутья и впился в меня взглядом, полным ненависти и досады.

– Выбрался из дерьма, значит! – выдохнул он. – Что, пришел позлорадничать?

– Да больно вы мне нужны, – я подошел поближе и встал, скрестив на груди руки. – Проблем вы мне насоздавали выше крыши, факт. Но я парень живучий. И из Нолси-Ард выбрался, и девчонку увез, и коней раздобыл, да еще деньжат заработал. Теперь ваш черед сидеть в говне, пацаны. И сели вы в него плотно и надолго.

– Чего пришел?

– Разговор один есть. Важный.

– С чего ты взял, что мы будем с тобой говорить? – подал голос Эрик Сламбо. – Вали отсюда, рожа рокарская.

– Вежливее, братья рыцари, вежливее надо быть. Есть тема для разговора. Я тут с фон Данцигом говорил, вам о-очень неприятные статьи светят. Пахнет лишением рыцарского звания и позором.

– Это мы без тебя знали. Так что дергай отсюда, разговора не будет.

– Зря. Сейчас от меня зависит, будет ли фон Данциг включать пункт обвинения о нападении на рыцаря. Я ведь могу и в вашу пользу дать показания.

– Слушай, тебе чего надо? – спросил Джон Сламбо, сверкая глазами. – Купить нас задумал? Не выйдет. И суда мы не боимся. В Лодже местные законы никому не указ. А то, что в Братство нас не взяли – так хрен с ним, с Братством. И до тебя мы рано или поздно все равно доберемся, так и знай. За голову это липовую ответишь.

– Липовую? Э, нет, голова была самая настоящая, – я сделал паузу. – Ты лучше скажи, куда вы мое оружие задевали?

– Ага, так мы тебе и сказали! – осклабился Джон. – Поцелуй меня в гузно, прыщ рокарский. Ничего я тебе не скажу.

– Не хочешь, не надо. Я-то думал – договоримся. Я ведь это оружие хотел Братству подарить. Фон Данциг просил.

– А нам какое дело? Все, разговора у нас не будет, так что вали отсюдова!

– Момент, – я оглядел подземелье, убедился, что мы одни и шагнул поближе к двери. – Предлагаю сделку. Ты мне говоришь, куда девал мечи, а я помогаю вам вылезти из этого клоповника.

– Так я тебе и поверил! Сказано тебе, не будет у нас с тобой разговора.

– Слушай, приятель, ты даже не представляешь, как у меня чешутся руки пустить тебе кровь. Тебе и твоему братцу-муфлону. И я знаю, что те же чувства испытываете и вы оба. Вы же просто мечтаете меня прикончить, верно? Давай заключим сделку: я убеждаю фон Данцига устроить нам испытание полем. А, Сламбо? Бьемся насмерть, я один против вас двоих. Посмотрим, кто сильнее. Я берусь избавить этот мир от вас обоих, а у вас появляется шанс выкарабкаться из дерьма и убить меня.

Джон Сламбо вытаращил на меня глаза и что-то пробормотал себе в усы. Судя по тому, что немедленного ответа не последовало, мое предложение братцев зацепило.

– За дураков нас держишь? – подал голос Эрик Сламбо. – Фон Данциг не согласится.

– Согласится. Я умею убеждать людей.

– Ну, коли так, считай, что ты уже труп, – злобно сверкнув глазами, пообещал Джон Сламбо. – Принеси письменный картель, и я скажу тебе, где твое оружие.

– О, вот это я и мечтал услышать! – Я отвесил братьям издевательский поклон. – Буду через пару минут. Адью, лузеры!

Фон Данциг выслушал меня, и я понял по его лицу, что моя идея с ордалиями его совсем не приколола.

– Я не могу принять такого решения, сказал он.