— Что, нельзя было в обычную поликлинику обратиться? — не выдержала я.

— Нельзя. Ребенок вэари в этом случае просто высасывает свою мать, как энергетический вампир. Ничего не поможет. Только люди погибнут. Думаешь, вэари не пробовали?

— И с этим никак нельзя бороться?

— Пока метод не найден. Даже те сволочи ничего не нашли. Я сильно подозреваю, что Таись связался с ними еще и из-за Беттины. Она была стервой, но очень удобной для его планов. И полностью поддерживала его во всех начинаниях. И потом, он считал жену своей собственностью. И признать, что кто-то другой, пусть даже судьба, может ей распоряжаться… Как домашние тапочки. Сам выкину! А ты не тронь! Понимаешь?

Я понимала.

— А что было потом?

— Я смертельно больна. После твоей смерти я протяну не больше месяца или двух. Хочется родить ребенка, чтобы оставить хоть что-то после себя. Так вот! Я хотела ребенка от тебя. А когда ты привел эту Мадалену, я поняла, что мое желание неосуществимо. Это я спровоцировала Таися. Я подтолкнула его. Хотя он и сам додумался бы. Только позже. А мне было это необходимо именно сейчас.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы Таись всерьез связался с этими кретинами. Они его кое-чем держали… теперь это уже неважно. Ты сделал все, как я хотела. А теперь тебя или убьют, или развоплотят. Я проживу достаточное время, чтобы родить ребенка — и тоже умру. Я очень хотела иметь ребенка от тебя. Но ведь это неосуществимо?

— Нет.

— Однажды я подсыпала тебе барутту. Уже после прихода в твою жизнь Мадалены.

— Разве?

— Ты даже не заметил. Я безумно завидую тебе, Рон. Люблю и ненавижу одновременно. Ты убиваешь меня уже долгие годы. Своим безразличием, своей дружбой, своей честностью, а потом и своей любовью. Но я могу тебе отомстить. Мадалена могла воспринять СИЛУ вэари. Она могла стать вэари. Если бы Двенадцать Дев разрешили тебе.

— Они бы разрешили.

— Тебе? О, да! Несомненно! Но теперь ты будешь мучиться так же, как и я! Мадалена — мертва! И это навсегда!!! НАВСЕГДА!!!

Женщина развернулась и вышла из камеры. Но дикий хохот еще долго стоял в ушах у Рона.

— Тогда я еще не понимал, на что меня обрекла Беттина.

— Мстительная сучка.

— Всего лишь измученная женщина.

Я фыркнула. Да если бы из-за любви все женщины такое вытворяли, планета просто обезлюдела бы.

— Никогда не пущусь на такие подлости.

— Не зарекайся.

— Чего зарекаться? Рон…

— Да, солнышко?

— Эта ночь еще наша?

— Да. Завтра мы должны отправиться в столицу. Мы же не можем пропустить казнь моих друзей и сообщников?

— Главный виновник торжества обязан присутствовать!

— Именно! А сегодня будем расслабляться.

Чем мы и занялись. Сперва на траве, а потом в лесном озерце. А что, здесь уютно и хорошо. А главное — туристов нет, и пивные банки не валяются!

Человек, которого Тина знала, как Серова Николая Игоревича, а все вэари как Ника Серого, стоял посреди роскошного зала. Ему пришлось сутки добиваться аудиенции у Лиреанделон рэ-Аллиерэн кавэрэ Меарилэннон.