Но ведь мама ровным счётом ничего не делала с Эльвисом. Просто у неё не было времени заняться им. Мама удивлённо глядит на папу.

Сам Эльвис не жалуется, хотя ему и вправду не по себе. Будто что-то сосёт под ложечкой.

Да и папе сейчас тоже не до него — должен же он помочь подключить телевизор.

Эльвис вышел на кухню и подсел к Сессан. Собачка сегодня тоже весь день мешала маме. Прежде она никогда ей не мешала. Раньше мама всегда защищала Сессан — но сегодня она всё время покрикивала на неё. А Сессан, которая не привыкла к такому обращению, весь вечер скулила и выла. Сейчас Сессан уснула, правда, сон у неё неспокойный, она всё время вздрагивает. Что-то видится ей во сне?

Эльвис сидит и смотрит на собачку. И вполуха прислушивается к голосам, которые обсуждают достоинства цветного телевидения. Вдруг Эльвис вздрогнул и зевнул так, что слёзы покатились у него из глаз, но он ничего не мог с этим поделать.

Скоро он уснул, примостившись рядом с Сессан.

Разбудил Эльвиса папа.

— Пора, Эльвис, передача начинается! — позвал он.

Эльвис протёр глаза. Ах да, конечно! Сейчас будет выступать Настоящий Эльвис!

Папа, мама и Эльвис вошли в гостиную.

Кто-то погасил верхний свет.

Мама зажгла свечи: одну — на столике у дивана, другую— на крышке проигрывателя. И налила в рюмки вина себе и папе, хотя папа предпочёл бы кружку пива, но нынешний вечер неподходящий для этого. Эльвису дали сиропа— вот это подходящий напиток. Тут Эльвис уже совсем проснулся. Сессан тоже. Она улеглась на полу у маминых ног.

Мама так вся и подалась вперёд. Начинается передача! Краски на экране смешались в сплошную кашу, послышался резкий вой.

Потом краски улеглись на место. На экране возникло нечто вроде огромного храма с множеством разноцветных звёзд вверху под сводами…

И вот — сердце быстро забилось в груди у Эльвиса, даже в мочках ушей отдавались толчки — весь он залился краской.

ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС

Всё небо в звёздах, и звёздами выложено его имя — ЭЛЬВИС, звёзды вспыхивают, гаснут и снова вспыхивают. И слагают заглавными буквами всё то же имя: ЭЛЬВИС, ЭЛЬВИС.

Это прекрасно и невероятно! От волнения у Эльвиса подступил ком к горлу, лицо пылает, волосы стоят торчком.

И всё же Эльвис чувствует себя примерно так, как в те минуты, когда мама стоит у окна и громко зовёт его, и кажется, голос её слышен на весь город, и ему всякий раз хочется стать невидимкой, спрятаться в какую-нибудь нору.

— Я просто на седьмом небе! — шепчет мама.

— Чёткость изображения как будто неплохая, верно? — говорит папа. — И цвет отличный!

На экране показалась кучка людей, очень странных на вид, они машут руками и кричат. Но вот… вот, вот! Вот он!

Настоящий ЭЛЬВИС!

Эльвис быстро закрыл лицо руками, а всё же косится сквозь растопыренные пальцы на экран. От увиденного он слегка ошалел. Хоть он и не раз видел Настоящего на портретах, всё же он совсем растерян. И смущён. Смущён и в то же время взволнован.

Пошире растопырив пальцы, Эльвис пристально разглядывает Настоящего.

Мама с папой, к счастью, не глядят на сына. Мама, кажется, вся ушла в телевизор, папа набивает трубку, а Настоящий Эльвис не может видеть своего тёзку.

— До чего же он разжирел! — вдруг произносит папа. — Просто окорок какой-то! Совсем не похож на спортсмена!..

Мама не слышит, что говорит папа, но зато Эльвис слышит. Как это понять? Настоящий не похож на спортсмена?

— А что? Он не умеет играть в футбол? — осторожно осведомился Эльвис.

Папа прыснул.

— Кто? Этот тип? В футбол? Да куда ему! С такими ляжками… Нет, футбол — это не на гитаре бренчать!.