– Потом будет еще что-нибудь. Ты снова уедешь, и я буду в своей дыре ждать тебя, пока ты по-глупому не погибнешь.

Он едва успел перехватить ее у самой двери, резко повернул и привлек к себе.

– Тебе не кажется, что на сегодня нам уже вполне достаточно волнении? – тихо спросил он.

Она покачала головой; черты ее лица исказились, губы горько сжались. Она ничего не ответила, непреклонная в своем негодовании. Не выпуская ее, Малко начал слегка поглаживать ее, следуя изгибам тела через ткань платья. Он слегка коснулся соска, впадины живота, округлости ягодиц, точеной линии бедра. Прислонившись к стене, она напряглась и, устремив глаза на книжные полки, предоставила ему свободу действий. Хризантем прошел в холл и, шокированный, стыдливо отвел глаза. В Турции, когда женщина капризничает, ее бьют до тех пор, пока у нее не пропадает желание начать снова... Его хозяин не умел взяться за это как следует.

Малко терпеливо продолжал, целуя Александру в шею, все более настойчиво лаская ее. Он почувствовал, что она расслабилась, но по-прежнему не разжимала губ.

Затем мало-помалу Малко почувствовал, что ее таз начал покачиваться, отвечая на его ласки. Он тотчас же поднялся выше, приподнимая платье.

Александра была именно в том состоянии, какое он и предполагал. Откинув голову к стене, она закрыла глаза. Пальцы Малко затерялись в ее пылающей плоти. Он мог бы отвести ее в одну из комнат верхнего этажа, но предпочел овладеть ею здесь, стоя у книжных шкафов, как будто это субретка, застигнутая старым волокитой. Дыхание ее стало прерывистым, она застонала, но не произнесла ни слова, даже когда кончила с глухим ворчанием. Он не приручил ее по-настоящему. Они остались стоять лицом к лицу в объятиях друг друга, затем она вырвалась от него. Ее платье снова скользнуло вниз вдоль ног, и она вышла из библиотеки. Малко услышал, как под ее шагами заскрипел гравий, затем – шум двигателя ее «ровера». Она отправилась спать к себе.

И все-таки ему надо было лететь в Вашингтон. Получив разрядку, его мозг снова заработал. Холодная ярость постепенно вытесняла потрясение, вызванное смертью Патриции Хайсмит. Они явились к нему в дом, чтобы бросить ему вызов и убить. Зверски убили женщину, которую он уважал и в которую был влюблен. Даже если ЦРУ не имеет к этому отношения, он найдет возможность отомстить.

Чтобы мысли прояснились, он налил себе большой стакан «Перье» и стал размышлять. Почему они явились убивать Патрицию в его замок?

Он был уверен, что ответ кроется либо на Ближнем Востоке, либо в Соединенных Штатах. Закрыв глаза, он попытался вспомнить лицо Ричарда Кросби.

Тела четырех террористов никто не затребовал, и они были похоронены в общей могиле в деревне Лицен под фальшивыми именами, поскольку настоящих никто не знал. До самого его отъезда Александра продолжала дуться. Малко отвез ее в Вену, в старый дом ее тетки. Александра решила провести несколько недель в столице, чтобы развлечься. Малко это совсем не радовало. Александра была слишком красивой женщиной, чтобы ее можно было надолго оставить одну в таком городе, как Вена. Сейчас Малко почти жалел о том, что полетел в Вашингтон. Его «досье» на Нафуда Джидду было далеко от завершения, и он не мог сообщить Центральному разведывательному управлению никаких особо интересных сведений. Кроме как о возможной причастности Ричарда Кросби к смерти Патриции Хайсмит. То, что Патриция в это время работала на ЦРУ, должно было непосредственно заинтересовать Фирму.

Он окончательно проснулся, затянул галстук, стюардесса принесла ему его пиджак из альпака, вычищенный и совсем как новый. Он надел пальто из вигоневой шерсти. По сообщению командира экипажа, в Вашингтоне было минус семь, и температура продолжала падать... Приятного мало.

Салон первого класса был почти пуст. Он заметил подъезжавший к самолету автобус и направился к выходу, взяв дорожную сумку.