— И вот в такой день какой-нибудь несчастный покончит с собой, — тихо сказала Исабель, позвякивая ложечкой о блюдце.

Они сидели субботним днем за столиком кофейни «У Лео», прямо у входа на мост. Лучи струились в окно, растекались по голубой клеенчатой поверхности стола, отскакивали от металлической креманки в руке у Исабель. Выпив глоток молока, она продолжила:

— По статистике, наибольшее число самоубийств совершается сразу после резкого похолодания. В первый же ясный, солнечный день.

Эми медленно смаковала пончик. Ей очень хотелось еще один, но она боялась, что мать не разрешит, и растягивала удовольствие.

— Когда я была такая, как ты, я знала одного человека — его жена преподавала у нас в школе. Такой тихий, незаметный человек… И вот однажды жена пришла с работы, а бедняга покончил собой — застрелился. Она нашла в коридоре его тело.

Эми с трудом оторвалась от пончика и посмотрела на мать:

— Правда?

— Да, как ни печально.

— Как же он это сделал?

— Ну, доченька, я не знаю, — Исабель взболтала в чашке остатки кофе, — говорят, в коридоре пришлось после этого перекрашивать стены.

— Никогда не видела мертвецов, — сказала Эми, слизнув с пальцев сахарную пудру.

На тарелке Исабель красовался румяный пончик. Она отрезала маленький кусочек и осторожно взяла его двумя пальцами.

— А правда, мертвый человек выглядит так, будто он просто спит?

Исабель отрицательно покачала головой, жуя. Она промокнула салфеткой губы и сказала:

— Нет. Мертвые выглядят так, будто они умерли.

— А какая разница? Дедушка Стейси Браун умер в постели ночью, и бабушка все утро думала, что он спит, и не хотела его будить.

— Я бы сказала, что ее бабушке нужны новые очки, — ответила Исабель, — мертвые кажутся ушедшими,  а не просто спящими. Вытащи палец изо рта, пожалуйста. Нельзя прилюдно ковыряться в зубах.

Эми так радовалась тому, что выглянуло зимнее солнце, что пончики такие вкусные, что стекла запотели и в воздухе приятно пахнет кофе. Она решила, что мама тоже рада, мамина всегдашняя морщинка меж бровей теперь разгладилась. Эми попросила второй пончик, и мама согласилась.

— Только запей молоком, — предупредила она, — пончики очень жирные.

Они молча ели и глазели сквозь большую витрину на гуляющих по Главной улице. За что Эми любила кофейню «У Лео», так это за то, что здесь она чувствовала себя нормальной, такой, как все. Обе они были нормальными: мама с дочкой на прогулке субботним вечером. Точь-в-точь как девочки с картинок в каталогах «Сирс». И в воздухе действительно уже пахло весной. На крыле припаркованного возле кофейни автомобиля прыгали солнечные зайчики, а снег стал мокрым и ноздреватым. Исабель откинулась на спинку стула, перебирая пальцами салфетку.

— Почему она открыла дверь? — спросила Эми, покончив со вторым пончиком и отодвинув тарелку. — Ведь мама ей запретила.

Исабель покачала головой:

— В том-то и дело. Я все время говорю, чтобы ты никому не открывала, но, допустим, звонит тебе Эйвери Кларк и сообщает, что я попала в аварию и он сейчас приедет и отвезет тебя ко мне в больницу, ты ведь откроешь и поедешь с ним, правда?

— Конечно.