– А вам деньги не нужны?

– Честно говоря – нужны, – вздохнул он. – Вот только ингредиенты этого напитка достаточно редки. Нет, на промышленную основу, как ты выражаешься, его производство поставить не удастся.

Я встревожился.

– Редки.. Значит, мне этот бокал напитка будет что‑то стоить?

– Нет, нет, – поспешно замахал руками Клинт Иствуд. – Все за счет фирмы. Все‑таки мы сидели вместе. Не так ли?

– Так, – сказал я. – И за это тебе большое, искреннее спасибо. А теперь... сам понимаешь... мне пора заниматься делами. Спасибо за компанию...

– Понимаю, – сказал страж порядка. – Все понимаю.

– Прекрасно, – промолвил я. – Значит...

– Тут такое дело...

Сказав это, Клинт Иствуд смущенно замолчал.

И вот это мне уже совсем не понравилось. Страж порядка и смущение? Очень странное сочетание и не к добру, совсем не к добру.

– В чем дело? – спросил я.

– Я хотел уточнить насчет твоего ухода и твоих дел. Боюсь, не получится это. Боюсь, я тебе этого не разрешу.

– Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа мой собеседник взялся за полутьму беседки, так словно это была толстая, плотная материя, и резким рывком сделал в ней прореху. Еще один рывок – и полутьма разошлась в стороны, словно театральный занавес. Вот только сцены за ней не было.

Я вполголоса выругался.

Такое возможно только в мире снов, и более нигде. А я, несмотря на то, что живу здесь давно, все еще не сумел до конца привыкнуть к фокусам этого мира, да, наверное, никогда и не смогу.

Похоже, шуточки кончились. Игра пошла всерьез, по‑крупному.

Страж порядка между тем продолжал раздвигать темноту, открывая мне стену из красного камня. Крупные, размером с кулак, улитки соседствовали на ней с пятнами отвратительной плесени и вмурованными ржавыми цепями. И окон нет. А дверь одна, большая, окованная железом, с маленьким глазком, забранным решеткой.

Точно – тюрьма, классическая тюрьма, какой и положено быть в старом сне.

– Дошло? – спросил страж порядка.

– Еще бы, – мрачно ответил я.

– Никогда не связывайся со стражами порядка старых снов, – назидательно сказал Клинт Иствуд. – Они на многое способны. У них было время многому научиться. И они...

Вот только еще нравоучения мне выслушивать не хватало.

– Я понял, – сказал я. – Ты решил достать меня любым способом. И достал. Поздравляю.

Страж порядка самодовольно ухмыльнулся.

– Если я берусь за дело...

– Прекрасно, – снова перебил его я. – Если ты берешься за дело... Что, трудно было?

– А ты как думаешь?

– Думаю, трудно. Думаю, тебе пришлось вырезать кусок чужого сна и перенести его целиком в темницу, д иначе это не осталось бы незамеченным моим паучком, Не так ли?

– Так.

– И наверняка это обошлось твоему сну баснословно дорого?

– Ну, как тебе сказать...

– Как есть. Дорого?

– Возможно, ты угадал.

– Значит – дорого.

Клинт Иствуд пожал плечами.

– А это для тебя имеет какое‑то значение? Главное, ты попал в тюрьму. Я тебя сцапал.

– Имеет. Немаловажное, – сухо сказал я. – И вообще, перестань увиливать. Отвечай на вопросы без задержки.

– Ну, ты наглец, – промолвил страж порядка. – Редкий наглец. А если я не стану отвечать на твои вопросы?

– Будешь. Хочешь сказать, что провернул все это дело лишь из любви к искусству, лишь для того, чтобы доказать свою приверженность закону? Я в это не верю. Даже новые и активно посещаемые сны трижды подумают, прежде чем позволить себе такое расточительство, как покупка кусочка другого сна.