Я должен знать, что ты даже не вернешься в Фэрхевен за своими вещами, Эмма. Даешь слово?
Она, хотя и неохотно, кивнула.
— Мы победим, — убежденно сказала она, — Я всем рискую ради этого, — ответил Стивен.
Он страстно поцеловал Эмму, и ей захотелось, чтобы он занялся с ней любовью прямо сейчас. Ей было необходимо слиться с ним, утонуть в своей страсти, чтобы не думать о скорой разлуке, возможно, навсегда. Она стала расстегивать его порванную, грязную рубашку. Глаза Стивена заблестели при лунном свете. Он притворился, что шокирован.
— Мисс Эмма!
Она распахнула его рубашку и положила ладони на твердую, покрытую мягкими волосами грудь.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, Стивен. Я хочу, чтобы во мне рос твой ребенок.
Он застонал и на миг закрыл глаза, когда она нашла и стала нежно ласкать соски подушечками больших пальцев.
— Эмма, я ехал три дня…
Она коснулась кончиком языка напряженного коричневого соска, чувствуя пыль, пот и вкус кожи Стивена. Для нее он был восхитительным.
— Люби меня, — снова попросила она. — Прямо здесь и сейчас.
Глаза Стивена, казалось, запылали, когда он посмотрел на нее. Ручей за ним мерцал и блестел в свете луны и звезд, словно широкая лента, к которой прикоснулся волшебник. Он вытащил блузку из юбки и начал расстегивать пуговицы. Подняв вверх лифчик, обнажил ее грудь.
Эмма всхлипнула от удовольствия, когда он коснулся сосков, а она уже боролась с пуговицами юбки — в следующий миг она переступила через нее. Сбросила и отшвырнула ботинки.
— Тебе будет удобнее на земле, — пробормотал Стивен, приблизив губы к ее груди, обдавая ее жарким дыханием.
— Я не хочу, чтобы было удобно, — выдохнула Эмма, когда он сомкнул губы вокруг соска. — Я хочу, чтобы ты взял меня, а не соблазнял.
— Так и будет, — сказал он и, схватив за резинку ее штанишек, разорвал их пополам — они упали на залитую лунным светом траву, как подбитая птица. Сняв кобуру, он расстегнул брюки.
Эмма чувствовала, как впилась в спину кора дерева, когда Стивен вошел в нее, заглушив ее крик поцелуем. Бедра его ритмично двигались, а его мужественность достигала самых глубин ее существа.
Когда Стивен больше не мог сдерживаться, он оторвался от ее губ, откинул назад голову, закрыв глаза. Руками он вцепился в ствол дерева и продолжал сладкие движения все сильнее с каждым мигом.
Эмма задыхалась. Все ее существо, все чувства были сосредоточены на процессе. Они со Стивеном и раньше занимались любовью, но в эту ночь они соединились не на жизнь, а на вечность.
Договор был скреплен в жарком слиянии, невидимом глазу, но ослепительно ярком в душе. Стивен покусывал нижнюю губу Эммы, когда она издала протяжный тихий крик, достигнув пика наслаждения. Ее тело содрогалось. Он зарылся лицом в трепещущую плоть ее шеи и простонал, исторгая свое семя.
Они оба забыли не только про ковбоев, но и про стадо. Через несколько минут Стивен поправил брюки, поднял Эмму на руки и отнес к ручью. Там он бережно положил ее на мягкий мшистый берег и вымыл чистой холодной водой. В его движениях таилась чувственность, и Эмма, ошеломленная, лежала, пока Стивен искал ее юбку и ботинки.
Он принес их на берег и одел ее. Целуя его, она коснулась рукой плеча и почувствовала, что через повязку сочится кровь.
Глаза Эммы расширились от волнения, но Стивен улыбнулся и снова поцеловал ее, не обращая внимания на рану.
Эмма же не могла думать больше ни о чем. Она торопливо застегнула блузку, заправила ее в юбку и поднялась на ноги. Держа Стивена за руку, она не то вела, не то тащила его обратно в лагерь.
Не обращая внимания на ковбоев, обедавших вокруг костра, Эмма заставила Стивена сесть на задник фургона повара. |