|
..". Беседа становилась все более увлекательной. У Львенка, оказывается, есть не только шкурка, но и коготки. - Вот вы, например, - сказала Мерви, - они вас очень высоко оценят. Очень. - Кто? Монахи? Ох, ты! Они что же, надеются, что я еще девственница? Мерви не отвлекалась от дела. - Я обо всем этом позабочусь сама, - она плутовски улыбнулась, - Вы совершенно подходящий для них человек. - Но... Я не вижу ничего соблазнительного в том, чтобы заниматься любовью с монахом, даже если этот монах - буддийский. Я совсем не ощущаю в себе избытка святости... - Дело не в этом. Вы как-то сказали, что позволите мне продать вас. Вот этим мы и наймемся... Эммануэль вспомнила, что Мерви делала такое предложение, но не смогла вспомнить, соглашалась ли она на него. Она улыбнулась этой восточной хитрости. - Разве я не права? - спросила та, глядя на Эммануэль своими холодными глазами. "Наверное, я схожу с ума, - подумала Эммануэль, - но мне хочется знать, как чувствует себя женщина, которой торгуют". - Вы это сделаете за деньги? - Угу. Вы могли бы завтра? - Да. Когда мы встретимся? Ценный ли я товар, спросила себя Эммануэль, много ли они за меня дадут? Она уже забыла, что в стоимость входит и ее девственность. *** Подталкиваемая шестом туземца, лодка бесшумно скользила по охряно-розовой поверхности воды. Река после дождей была полноводной, они плыли недалеко от берега, и Эммануэль могла касаться руками кокосовых орехов, зеленых и пурпурных плодов, свисавших с ветвей склонившихся к воде деревьев... Вода была густой, как сперма, она была почти вровень с бортами их узкой, сделанной из тикового дерева пироги. Эммануэль думала, что она обязательно свалится в воду, прежде чем они достигнут цели своего путешествия. Может быть, так будет лучше? В реке было полно купальщиков, Эммануэль присоединилась бы к их веселым забавам. Вон какие совсем голые молодцы цепляются за нос пироги, не обращая внимания на крики лодочника: может быть, им хочется перевернуть лодку? Один из них приблизился к ней, глаза его сияли, как два маленьких солнышка, и Эммануэль улыбнулась ему. Он наполовину высунулся из воды, лег грудью на борт лодки, протянул руки. Пока Эммануэль думала, чего же он от нее хочет, ответ последовал сразу же: жадные юношеские руки скользнули под ее юбку, раздвинули ноги, пощекотали в зарослях сада любви и даже глубже, и вот это юное существо уже снова в воде и плывет, оглашая воздух радостными криками. Эммануэль начинает вычерпывать воду. - Держу пари, что пока мы доедем, мы не один раз перевернемся. Мерви спокойно отвечает, что ничего страшного не произойдет: лодка достаточно тяжела, чтобы не перевернуться. Да, правда, вспоминает Эммануэль: Мерви везет с собой большой сундук, там одежды для Эммануэль, она должна переодеться для совершения ритуала, который теперь больше забавляет ее, чем страшит. - ведь эти святые люди хотят просто развлечь себя телом молодой женщины. Для чего же все эти маскарады и обряды, когда дело такое ясное? Ладно, если ее снаряжение намокнет, она предстанет перед монахами в чем мать родила - ничего страшного не случится... После ночи в Малигате и намеков Арианы она хорошо знает, что ее ожидает. Что ж, она решилась на все, отдалась на волю Львиной Гриве и сделает все, что ей прикажут. Просто она узнает еще кое-что и прибавит еще одну жемчужину к своему ожерелью. ...Молодой монах повел Мерви и Эммануэль за собой к небольшому прямоугольному павильону с покрытой мхом крышей. |
