|
- Вовсе нет. Вспомни Тирезия. - Кто это? - Это старая история. За то, что он вмешивался в их шашни, боги превратили его в женщину. Эта операция не повредила ему, не послужила ему наказанием, как надеялись на это боги: они ведь всегда плохо информированы о том, что делается на земле. Так вот, когда Тирезий снова стал мужчиной, он рассказал Зевсу (к большому удивлению всех богов), что наслаждение женщины в девять раз сильнее того, что испытывают мужчины. - В девять раз? - Да, ни больше ни меньше. - Какие же мы счастливые! - воскликнула Эммануэль. - Бедные, бедные мужчины. Мы должны быть с ними очень добрыми. В следующий раз я уж постараюсь передать хоть часть моего удовольствия этим беднягам. Мерви прыснула. Эммануэль удивилась: - Разве вы не считаете, что королева должна быть милостивой и бескорыстной со своими подданными? Мерви ответила вопросом на вопрос: - Так, значит, вам стыдно делать это за деньги? - Разумеется. Но, правда, в этом стыде есть что-то возбуждающее. Задумавшись на мгновение, Эммануэль добавила: - Несколько раз меня спрашивали в эти дни, нимфоманка ли я, или проститутка, или Бог знает что еще. Я не думаю, что я на них похожа. Ведь что-то меня от них отличает? - Только намерения. На этот раз Эммануэль утвердительно кивнула. Мерви подалась вперед, расстегнула несколько пуговиц на ее платье и объявила: - Не пойду я на это свидание. Я возьму вас с собой. - Сколько вам лет? - спросила Эммануэль, как будто ее решение зависело от возраста Мерви. - Мы с вами родились в один день, только я на год позже. - Невероятно, - восхищенно проговорила Эммануэль. На несколько минут наступило молчание. - А у вас мужчин было так же много, как у Арианы? - Я не подсчитывала ее любовников. У меня каждый день новый. - Но вы говорили, что у вас есть близкий друг? - Я с ним не сплю. Я никогда не делаю этого дважды с одним мужчиной. По-моему, это скучно. - А вы уверены, что наслаждаетесь вдевятеро больше, чем они? - Вы думаете, что я фригидна? - Нет, не думаю... Не фригидна, но мы в самом деле очень разные. Вас по-настоящему не интересует ни один мужчина, ни одна - я боюсь - женщина. А я - совсем наоборот. Все они восхищают меня, все они меня возбуждают, я люблю их всех. Я была бы совершенно счастлива, если бы нашла себе любовника, единственного на всю жизнь. И если я себя так расточаю, то это не из необходимости. - Для меня это игра. - А для меня это дело красоты. Я ваяю любовь, как скульптор статую. А можно ли изваять только одну? Я должна постараться, чтобы после меня во Вселенной было больше красоты, чем до меня. Я занимаюсь любовью, потому что призвана к этому. Была бы я поэтом, я бы выражала себя в песнях. Была бы живописцем, преображала бы реальность краской и формами. Но я Эммануэль, и мне остается только выгравировать черты своей плоти на этой Земле. Я хочу этого, чтобы остаться теплой и живой через тысячи лет после того, как исчезну, и для этого я отдаю тело тысячам и тысячам других существ, и они все - моя любовь. Она увидела отсутствующий взгляд Мерви. - Возможно, вы часто спите с кем-нибудь так же, как и я, Мара, - она бессознательно употребила одно из многих имен Львенка, - но я не уверена, делаете ли вы это с таким же самоотречением. |
