|
- Все зависит от того, что вы считаете риском. Каково ваше представление об опасности? Итак, Эммануэль сама оказалась в положении вопрошаемого. На все, что она скажет о священных узах брака, о светских правилах, о добрых нравах - ответы Марио можно было угадать. В то же время она не имела еще достаточной смелости (или привычки), чтобы ясно и коротко изложить то, что ее интересует. Она ограничилась коротким ответом: - Я не из трусливых. - Больше мне ничего и не надо, - услышала она. - Итак, вы будете у меня завтра вечером? - Но я не знаю, где вы живете. - Дайте мне ваш адрес, я пришлю за вами такси, - он очаровательно улыбнулся, - У меня нет машины. - Я могу приехать на своей. - Нет, вы заблудитесь. Такси будет у вас в восемь вечера. Договорились? - Договорились, - и она записала в его блокнот свой адрес. Марио смотрел на нее испытующим взглядом. - Вы удивительно красивы, - наконец сказал он очень просто и спокойно. - Стоит ли об этом говорить, - вежливо ответила Эммануэль. ЗАКОН Марио усадил гостью на низкий, красной кожи диван, по бокам которого горели две японские лампы. Одетый лишь в одни короткие голубые шорты слуга принес поднос с напитками, опустился на колени, поставил перед Эммануэль длинный низкий столик. Сложенный из толстых бревен дом Марио буквально висел над поблескивающей чернотой водой канала. Одноэтажный, очень скромный снаружи, он был уютен и даже пышен внутри. Тонкий вкус его обитателя ощущался и в мебели, и в драпировках. Широкое, во всю стену, окно выходило прямо на канал. Со своего места Эммануэль могла видеть барки, на которых шла оживленная торговля рыбой, кокосовыми орехами, бамбуковыми палочками. Освещенные бумажными фонарями барки медленно проплывали мимо, и сидящие в них люди иногда заглядывали в окно. Из соседнего монастыря донесся звук гонга - монахов звали ко сну или к вечерней молитве. Совсем рядом слышался женский голос, напевавший колыбельную. - Должен прийти один мой хороший приятель, - сказал Марио. Его голос так хорошо сочетался с фигурками Будды и другими изваяниями, мерцавшими в слабом свете светильников. То ли от этого голоса, то ли от коктейлей, предложенных молчаливым слугой, Эммануэль чувствовала легкую истому. И неясная тревога пробудилась в ней, тревога, которую, однако, она постеснялась бы высказать. - Я его знаю? - спросила она. И, едва произнеся эти слова, поняла ситуацию - Марио и не собирался оставаться в нею наедине! Он запретил ей взять с собой мужа, а сам позвал другого мужчину, дуэнью мужского пола. - Нет, не знаете, - ответил Марио. - Я сам познакомился с ним только вчера в посольстве. Он англичанин. Очаровательное существо. И удивительная кожа! Только здешнее солнце может придавать коже такой цвет. Цвет.., как бы вам сказать... Он вам понравится! Обида и ревность терзали Эммануэль. Марио говорил с ней об этом человеке, как говорят, склонившись над витриной, о каком-нибудь лакомстве, казалось, он вот-вот причмокнет губами. Как она могла усомниться в его вкусах! Ариана была права, он неисправим. Но в то же время что-то неуловимое подсказывало Эммануэль, что прелести ожидаемого гостя предназначаются не только для того, кто их описывает, но и для нее самой. Она устроилась поудобнее на диване. Так. Если Марио хочет ее - она не будет возражать. Она ждет этого - для чего же она пришла сюда; она решилась на этот шаг не только ради Мари-Анж, но и ради себя. |
