|
Огромное раскидистое дерево было увешано странными плодами. Присмотревшись, она поняла, что на ветвях висят многочисленные фаллосы. Она вскрикнула, но в голосе ее звучало скорее восхищение, чем испуг. Марио объяснил: - Одни из них висят здесь по обету, другие - как искупительные жертвы тех, кто хочет получить сексуальную силу и плодовитость. Их величина зависит или от богатства жертвователя, или от неотложности просьбы. Мы пришли, должен вам сообщить, в храм. При слове "храм" Эммануэль сразу же вспомнила о приличиях. - Но если священник храма увидит меня в таком одеянии... - Вы одеты как раз для храма, посвященного Приапу, - улыбнулся Марио. - Здесь это вполне дозволено. - Эти штуки называются "лингам"? - Эммануэль была все же скорее заинтересована, чем смущена. - Не совсем так. Лингам - это у индусов, и его очертания слишком стилизованы, чаще всего это просто вертикально поставленный столб; нужно очень сильное воображение, чтобы увидеть в нем то, что он символизирует. А здесь, как вы сможете убедиться, фактура вещи не оставляет места воображению. Это осколки природы, а не произведение искусства. Плоды странного дерева были величиной то с банан, то с базуку, но точность деталей они сохраняли независимо от размеров. Все они были сделаны из дерева и раскрашены. Маленькое красное пятно обозначало отверстие канала, глубокие складки шли от крайней плоти. Напряженный изгиб был воспроизведен с потрясающей жизненностью. И они висели не только на одном дереве - на десятках, если не на сотнях деревьев. И рядом с ними горели в подсвечниках свечи. Эммануэль с тревогой заметила, что некоторые огоньки движутся. Ночь посветлела, и не стоило большого труда разглядеть, что эти огоньки - свечи в руках людей. Их было пять, шесть, больше десятка. Как и первый, кого встретила здесь Эммануэль, они сидели на корточках в молчании. И вдруг один из них встал. Начал приближаться. Пройдя несколько шагов, он снова присел, взгляд его был спокоен. Но тотчас же возле него оказалось двое, потом четверо людей со свечами. Один из вновь появившихся был совсем юным, двое других постарше, четвертый почти старик. Никто не произнес ни слова, и все они по-прежнему держали в своих руках горящие свечи. - Вот отличные зрители, - обрадовался Марио. - Что мы сыграем для партера? Он потянулся и сорвал с ветки один из фаллосов сравнительно скромных размеров. - Не знаю, совершаю ли я кощунство, - сказал он с довольным видом, - Но я его совершаю смело. Во всяком случае, они не выглядят оскорбленными. Он протянул Эммануэль кусок раскрашенного дерева. - Не правда ли, он приятен на ощупь? Она прикоснулась к дереву кончиком пальца. - Покажите-ка им на этом макете, как ваши руки воздают честь подлиннику. Эммануэль облегченно вздохнула - сначала она подумала, что Марио прикажет ей использовать этот странный предмет, как пользуются вибраторами одинокие женщины, и мысль о его шероховатости и нестерильности смутила ее. Ее пальцы стали нежно гладить предмет поклонения, словно и вправду могли заставить его проснуться. Наконец, она приняла эту пародию всерьез и даже пожалела, что нельзя пустить в ход губы - слишком уж запылен, неопрятен был этот инструмент. Взгляды мужчин заметно оживились, это она смогла заметить. Лица напряглись. Тут Марио сделал какое-то движение, и она впервые увидела, что представляет Марио как мужчина. Это было гораздо ярче и толще деревянного подобия. - Теперь реальность должна заменить иллюзию, - сказал Марио. |
