В отсутствие доктора Виккерс, которой почему-то вдруг понадобилось покинуть город, миссис Кист, по словам репортера, признала, что, возможно, они действительно обходились с мисс Салли Свенсон слишком мягко. Они проводили эксперимент, стараясь исправлять заключенных лаской. Сама миссис Кист не согласна с этим методом, так как обладает, пожалуй, более обширным опытом, чем многие пенологи. Но ее начальница, доктор Виккерс, и другие члены администрации-такие прекрасные люди, что она охотно поступилась своим практическим опытом и помогала им проверять их теории.

Самому тупому читателю становилось ясно, что, будь миссис Кист начальницей, на что она имела все права, она немедленно положила бы конец этой чепухе, перестала бы баловать злодеек и сделала бы из них ангелов с помощью таких новейших средств, как темный карцер, плетка, хлеб и вода.

Энн вихрем влетела в тюрьму. Еще не сняв шляпы, она нажала на кнопку и не отпускала ее, пока не появилась мисс Фелдермаус.

— Пошлите ко мне Кист, живо!

Вошедшей помощнице с тонкогубым рыбьим ртом она бросила:

— Вы дали интервью репортеру «Знамени», Кист?

— Ах, какой ужас, правда? Конечно, я его не давала! Они прислали сюда репортера, а я ему заявила, что не желаю с ним разговаривать, и только сказала, что мы охотно экспериментируем с новыми методами, а он взял и состряпал всю эту историю!

— Я должна была ехать сегодня в Филадельфию и выступать там на завтраке в женском клубе. Я попрошу вас, Кист, поехать вместо меня и советую вам выехать сейчас же. Вернетесь вы сегодня все равно поздно, так что отчитаться можете завтра утром. Вот вам записка — фамилия председательницы и адрес клуба, а это билет. Идите сразу же и постарайтесь поспеть на десятичасовой поезд. Я им позвоню и предупрежу, что едете вы. Фелдермаус! Соедините меня с Филадельфией вот по этому номеру, живо! До завтра, Кист.

Отделавшись от миссис Кист, Энн позвонила в «Знамя» репортеру, который, как она знала, был дружен с Мальвиной. Он расспросил кого-то, тот расспросил еще кого-то, а тот расспросил еще одного, и через пятнадцать минут первый репортер звонил Энн с сообщением, что миссис Кист собственноручно написала интервью для «Знамени». Репортер же добавил только вступление и два абзаца описательного характера.

В этот день Энн провела в тюрьме четырнадцать часов, с девяти утра до одиннадцати вечера, и большую часть времени за письменным столом.

Когда в полночь миссис Фелдермаус, полуживая, притащилась домой, она сообщила родителям: «Ну и денек! Ой, потеха! Нет, послушайте! Давным-давно не видела нашу Главную в таком раже! Она все ходила точно в воду опущенная, но сегодня разошлась вовсю-так и швыряет одного за другим с двенадцатого этажа, а сама и хохочет и хохочет. Да, денек что надо! И шеф у нас что надо! Посмотреть бы на ее сынишку! Бьюсь об заклад, он уже и сейчас одной рукой уложит Джина Туннея вместе с Максом Шмеллингом!»

Весь этот день Энн твердила себе: «И я еще пытаюсь решать! Какая глупость! Все решилось само собой, как я и предвидела. Энн и Мэт вдвоем, одни. И работа! Никаких мужей… Но, может быть, Барни все-таки будет Иногда заезжать ко мне и не слишком меня возненавидит за то, что я снова превратилась в Энн Виккерс!»

Она достала досье, которое завела на миссис Кист, подклеила туда интервью в «Знамени» и отклики на него и позвонила губернатору, который всегда был дружески к ней расположен и охотно поддерживал любую te реформу.

— Я слышал, что вам задали сегодня небольшую Трепку, — сказал губернатор. — Отлично! Это дает вам шанс сделаться когда-нибудь губернатором.

— Упаси бог! Заключенные вынуждены слушать мои речи, но свободная публика может подняться и уйти. Я хочу познакомить вас с некоторыми сведениями о моей заместительнице и моем враге, миссис Кист, которая метит на мое место.