Напоминание о том, что Гари не может быть его первым офицером, несколько приглушили радость Джима.

– Мне нужно будет поговорить с тобой. Попозже… – Он хотел

рассказать Гари о приказах Ногучи; он хотел как-нибудь загладить нарушенное обещание – и перед собой, и перед своим другом. Но только без свидетелей. Он болезненно ощущал присутствие коммандера Спока точно за своей спиной. Он надеялся, что Гари воспримет намек.

– Скоро, – сказал Джим.

– Ага, конечно. – Гари мотнул головой, чтобы отбросить свои густые черные волосы со лба. – Позже. – Его волосы немедленно скользнули обратно. – Скоро.

Гари умолк. Даже короткий разговор утомил его.

– Мне надо идти, – быстро сказал Джим. – Только еще одно…

– Что?

– Сходи к парикмахеру.

– Есть, кэп-малыш-сэр, – сказал Гари, улыбнувшись.

– И поправляйся, – тихо сказал Джим.

Гари прервал связь.

Спок не мог не слышать разговора. Он знал, чтo будет предметом

будущего разговора. Капитан Кирк будет вынужден объяснить, что, в конечном итоге, коммандер Митчелл не сможет занять место первого офицера. Спок обратил мало внимания на спор Кирка с Ногучи по этому поводу, и до настоящего момента он не видел причин, по которым ему следовало бы так или иначе вмешаться в это дело. Но теперь только он мог здесь что-либо изменить, и он чувствовал, что должен действовать. Он запросил у компьютера файл с наброском рапорта о переводе, который он на какое-то время раздумал было подавать.

Пока он ожидал его, он вдруг осознал, что неподалеку стоит доктор Маккой, – сложив на груди руки и нетерпеливо барабаня пальцами по своему плечу.

– У тебя в глазах снова это докторское выражение, Боунз, – сказал капитан Кирк.

– Верно. Я хочу, чтобы вы со Споком отправились в лазарет, причем немедленно.

Спок недоверчиво поднял бровь.

– Вы полагаете, это мудро, доктор, – сказал он, – чтобы оба старших офицера одновременно покинули мостик?

Маккой очень странно посмотрел на него.

Спок ответил ему совершенно серьезным взглядом.

– Вы совершенно правы, Спок, – сказал Маккой, после продолжительной паузы. – Это было бы ошибкой. Джим, ты ведь, кажется, как-то раз говорил что-то насчет того, что никогда не следует просить кого-либо под твоим началом сделать то, что ты сам не стал бы делать?

– В жизни я такого не говорил, – сказал Джим. Но, сдаваясь, он с трудом поднялся на ноги и, хромая, поплелся за Маккоем.

Спрашивая себя, почему Маккой повел себя столь странно в ответ на его замечание, Спок закончил свой запрос о переводе с «Энтерпрайза».

В лазарете Маккой быстро осмотрел Джима, уделив, однако, основное свое внимание его колену. Оно выглядело еще хуже, чем Джим ожидал. Освобожденное от временной поддержки, оно начало не на шутку болеть. Коленную чашечку окружал могучий синяк.

– Я знаю, что ты уже выращиваешь для меня эту зеленую мерзость, – сказал Джим.

– Что?… Да вовсе нет.

– Но я же сам видел заказ!…

– Да ну? Это, значит, поэтому ты не шел на осмотр?

– Причина неплохая, что ты скажешь?

– Ну да, я смешал партию реген-культуры. Только к тебе это не имеет никакого отношения. Не все на свете имеет к тебе отношение, знаешь ли. Просто у меня было время провести небольшое исследование, я и занялся.

– Извини, Боунз.

– Ну да, ну да. Что ж, если тебе от этого станет легче: нет. Тебе не грозит новый реген. Реген – это для серьезных случаев. У тебя всего лишь сильное растяжение и кровоизлияние.