Он полез в расписание. Компьютер показал одну встречу, назначенную на сегодня, и ничего после. Он вздохнул, подумав, а не связался ли он со старшиной, который делает все суматошным нахрапом в последний момент.

Потом он заметил, с кем у него было назначена первая встреча: с Леонардом Маккоем.

Дверь турболифта открылась. Старшина Рэнд скользнула к контроли систем окружения и приступила к работе.

– Старшина Рэнд, – натянуто сказал Джим.

– Да, капитан? – прошептала она.

– Насчет моего расписания.

– Да, сэр, оно здесь, сэр.

– Но вы назначили мне встречу с Леонардом Маккоем, – сказал он. –

Доктор Маккой и я годы служили вместе. Вы что, не заметили, что мы оба перешли на «Энтерпрайз» с одного и того же корабля?

– Нет, сэр. Он не сказал… простите, сэр.

Черт, она снова начала вздрагивать и извиняться.

Он начал что-то говорить, но внезапно осознал, как она выглядит.

Ее униформа была минимум на два размера ей велика, волосы всклокочены, – как это можно было исхитриться всклокочить такие короткие волосы? – а глаза явно на мокром месте, и она сгорбилась в кресле, словно могла таким образом съежиться и совсем исчезнуть.

– Старшина Рэнд, с вами все в порядке?

– Да, капитан, – сказала она тоненьким голосом.

– Как вы объясните свой растрепанный вид?

– Никак, сэр.

– Вы получили сообщение о том, что вам следует переехать в каюту старшины?

– Да, сэр, несколько часов назад.

– Почему вы не переехали?

– Простите, сэр, я… я просто не переехала.

– Сделайте это сейчас. И никогда больше, – повторяю, – никогда, – не по

казывайтесь на моем мостике в виде, хотя бы отдаленно напоминающем ваш теперешний расхлябанный вид.

Она ошеломленно подняла на него глаза, стараясь сдержать слезы. Затем вскочила и бросилась в лифт.

Ухура посмотрела на капитана Кирка. Она едва могла поверить, что кто-нибудь, при каких бы то ни было обстоятельствах, мог таким жестким тоном говорить с таким ребенком, как Дженис Рэнд. Она перевела свою консоль в режим ожидания.

– Простите, – холодно сказала она. – Я ненадолго прервусь. – Она двину

лась к турболифту, не ожидая позволения капитана Кирка. Двери лифта закрылись. – Доставить туда же, куда отправился последний пассажир, – сказала Ухура.

Лифт выпустил ее в пустынный коридор, далеко от любых кают, в том

числе офицерского сектора. Ухура задумалась, что Дженис собирается делать. В ее теперешнем состоянии, может, она и не собиралась ничего. Может, она просто хотела побыть где-нибудь, – где угодно, только подальше от мостика.

Ухура обнаружила Дженис во второй комнате совещаний, – уткнув лицо в ладони, та плакала навзрыд.

– Дженис, не плачь. Ну, ну, все хорошо, – Ухура села рядом и обняла Дженис за плечи.

Дженис отпрянула, съежилась, пытаясь перестать плакать, но вышло только хуже.

– Все в порядке. Все будет хорошо, – Ухура похлопала ее по плечу, и откинула непокорную прядь своих волос.

– Я ничего не могла поделать! – прошептала Дженис, дрожащим и над

ломленным голосом. – Я понимаю, почему Розвинд ненавидит меня теперь, но она же и раньше ко мне цеплялась, даже когда у нее не было на это причин, а я же не виновата!…

– Конечно, нет, – сказала Ухура. Она понятия не имела, о чем говорит

Дженис, она просто пыталась подбодрить ее, заставить девочку успокоиться.