– А они точно знают, что именно им поручили доставить в Эпицентр? – прищурился консультант. – Олежа знал, а этих мог и втёмную использовать. Вполне в его духе не предупредить исполнителей о последствиях. Сразу и концы в воду. О его смерти они не подозревают, действовать будут по согласованному плану. Надо исходить из этого.

– Дерьмо! – выругался Георгий Иванович и оглянулся на вездеход. – Мы только к шапочному разбору и успеем!

Уж не знаю, что именно меня подвигло проявить инициативу, но сказал:

– Можем добраться за пятнадцать минут, если согласуете выезд с дежурным.

– За пятнадцать минут? Это на твоей трёхколёсной колымаге?

– На двухколёсной. Но взять смогу только одного.

Капитан Городец глянул на консультанта и безапелляционно заявил:

– Поедешь на машине. И не спорь – ты как выжатый лимон, толку от тебя никакого.

Альберт Павлович открыл рот, явно намереваясь возразить, но возражать не стал, лишь крикнул уже нам вслед:

– Критическая дистанция – конец десятого витка! Слышите? Конец десятого витка!

В дежурке мы застали форменный бедлам, и я туда даже заходить не стал, побежал в раздевалку, предоставив утрясать формальности Городцу. А тот, такое впечатление, просто поставил лейтенанта перед фактом, поскольку стоило лишь мне схватить шлем, очки и краги и выскочить в мастерскую, как туда же выбежал и Георгий Иванович. За это время он успел разжиться пистолетом-пулемётом, а за спину нацепил короб переносной радиостанции.

– Где мотоцикл? – спросил он, надевая наушники.

Я сомневался, что будет возможность поддерживать сеанс связи во время поездки, но ничего говорить не стал и побежал к гаражу, из которого как раз выкатывали моего железного коня.

– Только не разбей, – буркнул Михал Михалыч и чуть погодя уже тише добавил: – И сам не убейся…

Но это могло и послышаться.

Я уселся на мотоцикл, капитан Городец устроился сзади, вцепился и предупредил:

– На посту не тормози, с ними связались. Гони!

Ну я и погнал. Не рванул с места в карьер под визг покрышек, конечно, но и вылетел из ворот авточасти на скорости, куда большей, нежели стоило развивать на узких улочках Кордона. Ну а когда вырвались из городской тесноты на трассу, сдерживаться уже не стал, принялся выжимать из движка все заложенные в него разработчиками лошадиные силы.

В одном направлении с нами гнали грузовики с бойцами корпуса и легковые вездеходы, их обходил будто стоячих. Боялся не столько столкнуться с кем-нибудь, сколько влететь в выбоину. Стрелка прочно обосновалась в правой половине спидометра, любой толчок мог выбросить с трассы, а у меня почти все силы уходили на бешеную гонку, наращивать внутренний потенциал приходилось по остаточному принципу. Случись вдруг авария – буду не готов.

Но страха не было. Все эмоции перекрыло стремление успеть.

Мы должны были успеть. Я должен был успеть.

И потому – полный вперёд!

Ну и что со мной может случиться? С кем угодно, только не со мной!

Впрочем, к прежнему рекорду скорости даже не приблизился – сильно сказывался дополнительный вес, стал понемногу даже выдыхаться. Ну а затем в небо с левой стороны трассы взмыла красная сигнальная ракета, следом – две жёлтые.

Приказа капитана я не расслышал, скорее, просто угадал. Сразу начал сбрасывать скорость, потом съехал с трассы, но погнал не напрямик через целину, а по объездной грунтовке, укатанной колёсами патрульных автомобилей, которую показал Фома. На сей раз в лес углубляться не пришлось: подбитый самолёт обнаружился на опушке.