– Ну, они старше нас, – приподняла брови Кира.

– Не в этом дело. Корварцы на самом деле – уникальная по-своему «цивилизация игры». Телесное устройство всегда объясняет многое. Наши предки убивали себе подобных за лучший кусок добычи и за право воспроизводства, при этом фемаль далеко не всегда могла решать, чье семя ей носить. Фемаль корвари способна регулировать зачатие по своему желанию. Этот физиологический казус решает все. У нее может быть сколько угодно мужей, но выбор, от кого рожать, – всегда прерогатива будущей матери. Всего лишь физиология… но именно поэтому у корварцев по-другому работает подсознание.

– А критерий отбора? – спросила девушка.

– Самый изящный игрок. – Йорг наклонил бутылку над своим стаканом. – Один мой преподаватель говорил так: «Шахматы по-корварски – это фигур двести у каждого, и все разные…»

– Какой же должна быть доска?

– Большой, как ты понимаешь. Но все же поменьше футбольного поля, я думаю: они не одни на свете.

– Да ты в них уже влюбился, – дернула плечом Кира. – Как так?

– В каком-то смысле, – засмеялся в ответ Йорг. – Да! Я много читал о них – нет, не наших, конечно же, авторов… ни у кого не было таких сказочных королевств, и никто не строил таких гигантских паровозов. И у них не было ни рабства, ни даже крепостного права – никогда, никогда, понимаешь? Вместо скотов и идиотов у них были философы и художники… думаешь, я преувеличиваю? Ха… А еще у них водилось странное насекомое, которое из-за жирного веса никак не могло летать на своих маленьких крылышках. Но – летало. И один принц разгадал, как работает его природный электроантиграв! Только через поколение поняли, отчего этот жук летал исключительно на закате: крылья были еще и солярными батареями. У нас не было ни таких жуков – ни таких принцев, а это важнее…

Он вспомнил давно виденный плоский снимок: смешной, будто игрушечный, триплан, весь состоящий из тонких деревянных палочек и лакированных тряпочек, садится, отчаянно дымя паровой машиной, на гладкую палубу громадного корабля, и хорошо видны обшитые кожей цилиндры аккумуляторов по правому борту коробчатого фюзеляжа. Стальной набор, длинные крылья и двигатели внутреннего сгорания на тяжелом органическом топливе – все это будет потом, в эпоху других войн: первые корварские самолеты несли на себе хитроумный паровик для тяги и электроантиграв, требовавший тяжелых и малоэффективных тогда батарей, которые приходилось менять после каждого вылета. А уже через полстолетия – чудовищно гигантские авианосцы, с которых стартуют тускло-синие, многомоторные дизельные машины, способные нести десятки тонн бомб. Ничего подобного в земной истории не было, да и быть не могло, в силу низкого уровня игры.

– Понимаешь, – проговорил Йорг, глядя в никуда, – в окружающем мире огромное значение имеет одна трудноосязаемая штука: надежда. Ты знаешь, из-за чего мы вдруг ринулись воевать с Лид-дой?

– Из-за проблем с коммуникацией, – скривилась Кира, подливая себе в стакан, – по официальной версии. А ты знаешь правду?

– Конечно, знаю, – хмыкнул Детеринг. – Схватились из-за «спорного» мира – который, кстати, лидданы так и не начали разрабатывать. Но «правда» – черт, не могу без смеха – заключается в том, что тогдашнее поколение наших не очень, э-ээ, демократичных политиканов в упор не хотело верить, что им могут спокойно отдать под колонизацию планеты, представляющие ресурсную ценность. Проклятие земного мышления: никогда не отдам соседу кусок, до которого мне неудобно тянуться.