21

– Но она этого совершенно не понимает, – сказал Саймон. – Ранее она сказала, что любит свое знамя в сорок раз сильнее, чем меч. Поэтому она не пользуется им в полную силу. Да, тамплиер или ассасин на ее месте был бы непобедим. Но только не Жанна, у нее иная сила.

– Трагическая ситуация, – сказала Виктория. – У нее в руках мощное оружие, и она умеет с ним обращаться… но не использует его в полной мере. Я думаю, почему ассасины так и не сделали попытки привлечь ее на свою сторону?

– Просто у нас нет сведений, что они пытались, – ответил Саймон. – Не мешало бы это выяснить. Хотя, думаю, нам не стоит сильно расстраиваться, что Жанна так никогда и не стала ассасином, учитывая, что в Столетней войне тамплиеры были на стороне Британии.

– Мы можем оставаться тамплиерами и вместе с тем сопереживать ассасинам. Ну хорошо. Мы сегодня отлично поработали, имеет смысл поставить на этом точку, – сказала Виктория, и Саймон понял, что ее решение твердое, но все же предпринял вялую попытку сопротивления.

– Подождите, – сказал он. – Настоящая битва только началась и…

– Я знаю, – прервала Виктория, снимая с него шлем. – Но мне не нравятся ваши показатели. У Габриэля это первая в его жизни битва, и у вас тоже, если не было тех, о которых я не знаю. Поэтому вам надо поесть и хорошо выспаться. Сегодня был длинный день.

Саймон ощетинился и отдернул руку, когда Виктория попыталась расстегнуть ремни.

– Не разговаривайте со мной, как с малолетним, – резко потребовал он. – Я прекрасно себя чувствую и намерен продолжить работу. – Он не хотел признаваться, что чувствовал зверский голод, но отвлекаться по такому пустяку было бы настоящей глупостью. Если они сейчас сделают перерыв и отправятся перекусить, ему придется ответить Анайе, а он хотел оттянуть этот момент. Честно признаться, это было как-то по-детски с его стороны. – Завтра пятый день, – протестовал Саймон. Его сердце учащенно забилось при мысли о том, как много тем и направлений они могут еще открыть. Он заставил себя не думать о манящих перспективах. – Мы должны завершить эпизод с Орлеаном, который открывает дорогу к коронации Карла, а затем Париж, а затем…

– Больше ни слова! – вновь оборвала его Виктория, и голос у нее прозвучал как никогда строго и категорично. – Я устала спорить с вами на каждом шагу. За короткий промежуток времени мы сделали очень много и, я думаю, можем установить, где Жанна потеряла меч. Это ваша работа, Саймон. И если вы будете слишком усталым, то не сможете заметить нужные детали.

Хэтэуэй вздохнул, признавая свое поражение, и спустился с платформы «Анимуса». Затем посмотрел на Викторию.

– Наша работа, – холодно и многозначительно произнес Саймон. – И она должна наглядно показать Алану Риккину ценность моего научного подхода.

– Нужно просто установить, как заставить этот меч, – Виктория кивнула в сторону деревянного футляра, – работать не как прославленный филейный нож, а как частица Эдема. Я видела его в действии. Алан Риккин тоже это увидит. Это восхитительно. Поразительно и незабываемо. И если вы установите, как вернуть мечу его сверхъестественную силу, это будет железобетонный аргумент в вашу пользу.

Разумеется, она была права. И вид у нее был изрядно утомленный. Саймону вдруг стало любопытно, что испытывает человек, который остается по ту сторону «Анимуса» и наблюдает за симуляцией, одновременно мониторя несколько процессов и будучи готовым в любую секунду, если возникнет необходимость, вернуть испытуемого в реальность.