— Это просто разбойники, — сказал Томас. — Все, что им нужно, это получить вознаграждение за плененного лучника.

Жослен подтвердил ему, что граф действительно назначил за это награду, и Томас полагал, что именно за ней охотились коредоры. Сейчас им пришлось убедиться, что заработать ее будет совсем непросто.

— Они пошлют за подмогой, — с тревогой сказала Женевьева.

— Может быть, им и послать-то не за кем, — утешил ее Томас.

Но тут до его слуха донеслось конское ржание, и он догадался, что кто-то из коредоров, которых он не видел, добежал до привязанных лошадей и теперь норовит их увести.

— Черт бы вас всех побрал! — выругался лучник, выскочил из укрытия и, то прыгая с валуна на валун, то лавируя между скалами, кинулся вниз по склону.

Одна арбалетная стрела ударила у него за спиной, другая высекла искру из валуна впереди. Потом он увидел человека, уводившего лошадей. Он остановился и выстрелил. Похитителя частично прикрывала кобыла Женевьевы, но Томас рискнул, и стрела, пролетев под лошадью, угодила разбойнику в бедро. Коредор упал, но поводьев из рук не выпустил. Томас, повернувшись, увидел, что один из четырех арбалетчиков целится в Женевьеву. Арбалетчик выстрелил, и Томас тоже спустил стрелу. Противник находился на пределе дальности выстрела из большого лука, но стрела едва не долетела до разбойника, и, хотя тот чудом спасся, это убедило всех арбалетчиков отступить. Томас понял, что они устрашены мощью его лука, и потому вместо того, чтобы вернуться к неприступному убежищу в высоких скалах, он выбежал им навстречу. Мешок со стрелами колотил его по правой ноге. До боли напрягая спину, он натянул тетиву и выпустил еще две стрелы; сверкнув белым оперением, они взвились в небо и упали рядом с арбалетчиками. Ни та ни другая в цель не попали, но отогнали разбойников еще дальше, и Томас, убедившись, что они отбежали на безопасное для него расстояние, бросился назад за лошадьми.

Раненый оказался не взрослым мужчиной, а мальчишкой. Курносым мальцом лет десяти или одиннадцати. Он лежал на земле. Глаза его были полны слез и злости, в правой руке он мертвой хваткой сжимал Томасовы поводья, а в левой держал нож.

Стрела пронзила правое бедро мальчика, его перекошенное от боли лицо подсказало Томасу, что тонкий наконечник, видимо, пробил кость.

Ударом ноги Томас выбил у мальчишки нож.

— Ты говоришь по-французски? — спросил лучник и получил в ответ смачный плевок.

Усмехнувшись, Томас забрал у него поводья и рывком поднял мальца на ноги. Наконечник шевельнулся в ране, и паренек заорал от боли. Томас бросил взгляд на уцелевших коредоров и увидел, что их боевой пыл угас. Их взоры были обращены к угодившему в руки врага раненому мальчишке.

Томас догадался, что паренек прибежал с теми тремя разбойниками, которые бросились к скалам, пока он прятался за валуном. Они наверняка надеялись украсть двух лошадей, чтобы хоть чем-то разжиться от неудачного похода. Стрелы Томаса заставили людей повернуть назад, но мальчишка, маленький, проворный и ловкий, добрался до скал и попытался показать себя героем. Теперь, похоже, он превратился в заложника, ибо один из коредоров, рослый мужчина в кожаном нагруднике и помятом саладе, нахлобученном на копну кудлатых волос, вытянул обе руки, показывая, что у него нет оружия, и медленно двинулся вперед.

Когда незнакомец приблизился шагов на тридцать, Томас швырнул мальчика наземь и поднял лук.

— Больше ни шагу! — предостерег он.

— Меня Филеном звать, — назвался подошедший.

Он был длинноногим, широкоплечим, с печальным, исхудалым лицом. Лоб его пересекал шрам, оставленный мечом или кинжалом. Оружия, кроме поясного ножа, при нем не имелось.

«Вроде бы разбойник разбойником», — подумалось Томасу, но что-то во взгляде Филена заставляло его подумать, что тот прежде знавал лучшие времена.