— Да-да, — замахал руками Елагин. — Как угодно! Давайте начинать. Чем быстрее, тем лучше. У меня нет ни малейшего желания торчать тут до утра.

Я вышел и занял место в соседней комнате, оборудованной мониторами. Со мной был оператор, регулировавший звук и изображение.

— Записи сохранятся? — спросил я.

— Разумеется, Ваше Сиятельство. Всё будет храниться до распоряжения начальника Канцелярии.

— Хорошо. У кого будет к ним доступ?

— У вас. Больше ни у кого.

— Тогда выйдите пока.

— Слушаюсь.

Оставшись один, я прильнул к экрану, на котором Дмитрий Елагин колдовал над Падшей. Он достал из кармана что-то вроде клейкой ленты, прилепил её на лоб девушки и написал на ней несколько символов. Затем проделал то же самое с поваром. Убрав маркер, уселся в вертящееся кресло между каталками, раскрыл блокнот и замер. Спустя несколько секунд от символов потянулись вверх мерцающие оранжевые струйки, напоминавшие лёгкий дымок. Над головами они постепенно сплелись в сложные узоры. Елагин кивнул самому себе, убрал блокнот, закрыл глаза и развернул ладони к потолку. Из них тоже показались оранжевые светящиеся символы. Поднимаясь, они сплетались с теми, которые висели над пленниками, пока не стали единым целым, связав мага с «подопытными», как он их называл. Тогда Елагин заговорил. Я пытался понять, что именно произносил чародей, но его речь была набором никак не связанных, на первый взгляд, слов и фраз. Иногда — обрывков. Он словно настраивался на двух людей, находившихся по обе стороны от него. Походило на некую ментальную калибровку. Затем он замолчал и почти час сидел, напоминая восковую фигуру, пока не заговорил снова.

Наконец, я понял, что смотреть особо не на что, и пошёл взять себе кофе. На цокольном этаже находился автомат с напитками.

Через три часа спустился Голицын. Вошёл в смотровую, кивнул и сел рядом со мной.

— Как продвигается?

— Трудно сказать. Господин Елагин сказал, что это займёт целый день.

— Понятно. А что он делает сейчас? Не разберу…

— Сам не знаю. Наблюдаю такую картину уже давно.

— Хм… Есть ли смысла вам тут сидеть? У вас наверняка полно своих дел.

— Хочу убедиться, что он не вложит им в головы ничего лишнего. И не забудет нужное.

— Я, ясно. Ну, тогда оставлю вас. Доложите, когда агенты будут готовы.

И снова я сидел в комнате в одиночестве под странное бормотание анимансера, пока тот не начал, наконец, говорить осмысленно. Тогда я весь обратился в слух. Елагин повторял то, что ему было велено «записать» в сознания Падшей и её сообщника, чередуя осмысленные предложения со словами и фразами, которые произносил до этого. Так продолжалось до одиннадцати вечера, когда анимансер вдруг резко сорвал со лба Нины ленту, а затем проделал то же самое с лентой повара. Скомкав, сунул себе в карман. Оранжевое сияние начало таять, а затем растворилось без следа. Елагин направился к двери, открыл и вышел в коридор.

Я сделал то же самое.

Анимансер наполнял стаканчик кофе.

— А, вот и вы, — кивнул он, увидев меня. Голос его звучал устало. — Всё готово.

— Благодарю. Как вы себя чувствуете?

— Такие процедуры здорово выматывают, — Елагин сел на диванчик и отхлебнул кофе. — Но, в целом, нормально.

— Вы уже делали такое раньше?

Анимансер покосился на меня, усмехнулся.

— А сами вы как думаете?

— Я спрашиваю, чтобы понимать, есть ли у вас опыт.

Мой собеседник махнул рукой.

— Не беспокойтесь. Мозги у них промыты надёжно. Сделают всё, то нужно. Я вам ещё понадоблюсь сегодня? Мне хотелось бы отдохнуть.

— Нет, можете ехать.