– Единственное, что вы должны сделать, Ники, – посоветовала она, – и если у вас остался здравый смысл, вы сделаете это, не задумываясь, – пойти в Скотленд-Ярд к офицеру, который занимается этим делом, и рассказать ему всю правду. Если вы это сделаете, вы спасены. Если нет, вас будут подозревать.

Он кивнул.

– Вы, конечно, правы, но если я это сделаю, они наверняка арестуют Харкота. Они его тут же схватят.

Он пошарил в нагрудном кармане пиджака и извлек конверт, а из конверта – окурок сигареты, которую Харкот дал ему в клубе Мотта.

– Посмотрите на название, Ванесса, – показал он. – "Марокко". Это сигареты, которые курит только Харкот. Я нашел этот окурок еще дымящимся в пепельнице у постели бедной Фреды. – Беллами лгал с легкостью, которая дается лишь долгой практикой: – Он был там. Клянусь чем угодно, он был там, когда я вошел в квартиру. Он спрятался и выскользнул при первом же удобном случае, когда я был в спальне.

Ванесса улыбнулась и протянула руку к чашке.

– Похоже на Харкота. Большую часть жизни он потратил на то, чтобы проскальзывать и выскальзывать из разных мест и ситуаций.

– Вы не любите его, Ванесса? – спросил Беллами.

Она улыбнулась, и это была жесткая улыбка.

– Я испытываю к нему отвращение.

Ванесса открыла ящичек с сигаретами и взяла одну из них. Беллами приблизился и дал ей прикурить. Склонившись над ней, он оценил прелесть ее глаз, глядевших на него снизу вверх.

– Я знаю о Харкоте столько, сколько не знает никто, – сказала она. – Так уж случилось: мы были женаты семь лет. И за все это время я не видела, чтобы он сделал что-то бескорыстно или повел себя порядочно. Если бы я не позаботилась о последних своих грошах, он бы и их промотал, как промотал все, что у меня было, когда я выходила за него. Бог его знает, почему я стала его женой, – с горечью воскликнула она. – Если есть на свете законченная дура, так это была я.

Беллами согласно кивнул.

– Я знаю, Харкот – тяжелый случай. Хотя какое право имею я говорить об этом?! Я и сам от него не далеко ушел.

Ванесса улыбнулась.

– Здесь не может быть никакого сравнения, – твердо возразила она. – Никакого. Ваши прегрешения – это, скорее, промахи. Вы пьете больше, чем нужно. Вы не слишком прилежны в работе. Вы – забавный человек, Ники. Но в глубине души вы – славный парень. Любая знающая вас женщина это подтвердит. К тому же вы щедры и бескорыстны и никогда не присасываетесь к людям как паразит.

Ее лицо исказила гримаса.

– А Харкот способен украсть последний медяк у спящего нищего.

Беллами достал портсигар и закурил. Спустя некоторое время он спросил:

– Ванесса, вы можете мне кое-что сказать? И не сердитесь на меня за этот вопрос. Как вы думаете, между Харкотом и Фредой что-нибудь было?

Ванесса затянулась сигаретой, потом выпустила дым через ноздри и ответила:

– Вы хотите знать, был ли у Харкота роман с Фредой?

Беллами кивнул.

– Да, именно это я хочу знать.

– Конечно, был, – сказала Ванесса холодно. – Я знала это уже давно. Я и на следующий ваш вопрос отвечу. Вы спросите, что общего могло быть между такой хладнокровной, замкнутой, сдержанной женщиной, как Фреда, и такой грубой скотиной, как мой муж? И я вам скажу.

Беллами продолжал курить.

– Несколько месяцев тому назад я велела Харкоту убираться вон, потому что не желала делить его с целой кучей случайных женщин и дешевых шлюх, тем более, что все они тратили мои деньги.