Мне сделалось плохо, и я отвернулась. Получилось так (я этого не хотела, но втайне мечтала именно об этом!), что я уткнулась в грудь Эдику.

— Не стоит волноваться, наверняка сейчас выяснится, что кто-то неумно пошутил, — заявил журналист бодрым тоном, однако создавалось впечатление, что он и сам не верит в то, что говорит.

— Боже, да это человеческая голова! — завопило сразу несколько голосов.

И вслед за этим мадам Свентицкая грохнулась в обморок. Эдик оставил меня и бросился поднимать несчастную с пола. Судя по тому, что она слишком уж медленно и чересчур картинно оседала, сознания она не теряла, а только решила натуралистично изобразить смятение своих чувств.

Что-то звякнуло у меня под ногой. Я нагнулась и увидела небольшой черный мокрый диск. Вероятно, он вылетел из банки, в которой находилась заспиртованная человеческая голова. Я машинально подняла его и увидела странный знак:

Какое-то странное чувство мелькнуло у меня, мне показалось, что я что-то вспомнила. Однако всеобщая паника не позволила мне сосредоточиться.

Полиция прибыла чрезвычайно быстро — наверное, в Голливуде привыкли к постоянным неожиданностям на виллах богатых и знаменитых. Место происшествия (то есть зал для приемов, на полу которого лежала человеческая голова) тотчас огородили желтыми лентами, а несколько полицейских принялись опрашивать всех, кто находился на вечеринке.

Когда настала очередь мадам Свентицкой, мне пришлось выступить в роли ее переводчицы. Я заверила офицера полиции, что нам ничего не известно и к убийству мы не имеем ни малейшего отношения.

— Речь ведь идет об убийстве? — спросила я.

Тот предпочел не отвечать на мой вопрос, однако я и так понимала, что вряд ли некто решил расстаться с головой по собственному желанию. Не исключено, разумеется, что произошедшее — глупая и безвкусная шутка. Может, один из приятелей или, наоборот, недоброжелателей режиссера прислал ему в подарок голову, похищенную из морга.

Мадам Свентицкая очень правдоподобно изображала тяжелобольную, постоянно жалуясь на то, что у нее страшно болит голова. Подобная песня была мне очень хорошо знакома и не производила на меня должного эффекта. А вот Эдик попался и тотчас вызвался сопроводить нас обратно в отель.

Пришлось долго ждать: на виллу понаехали многочисленные полицейские чины и даже представители ФБР. Наконец нам было дозволено отправляться по домам — к тому времени часы показывали около половины третьего ночи.

Мы втроем оказались в «Майбахе», и как только захлопнулась дверь и машина тронулась с места, Эдик воскликнул:

— Я знаю, кому принадлежит эта голова!

Я в страхе посмотрела на журналиста, а он поспешил успокоить мадам Свентицкую и меня:

— Нет, к убийству я не причастен. Тем более что оно произошло семьдесят лет назад. Вы помните историю Джека Тейлора по прозвищу «Зодиак»?

— Он вроде бы отрезал жертвам головы… — неуверенно начала я.

Валерия Артуровна, больно ущипнув меня, гаркнула:

— Марина, будь любезна и переводи все, что говорит Эд! Я тоже хочу быть в курсе дела!

Журналист продолжил:

— Я уже поведал о своем предположении полицейскому, который меня опрашивал, однако он заявил, что такого просто не может быть. Так вот, «Зодиак», которым, по всеобщему мнению являлся Джек Тейлор, совершил в 1938–1939 годах шесть злодейских убийств. Жертвами стали в числе прочих и голливудские знаменитости тех лет. Так, одна из убитых им женщин — а он лишил жизни двух мужчин и четырех дам — была Аврора Демарко, молодая актриса, которой все предрекали небывалый успех и известность.

Я воскликнула:

— Теперь я вспомнила, где видела этот странный знак! Эд, у вас найдется блокнот?

Мадам Свентицкая злобно уставилась на меня, уловив, что я тоже называю молодого журналиста Эдом.