В дверь заглянул Олег Новлянский.

— Евгения Львовна, Дашенька пришла.

— Поработай с ней. Я сейчас. Или нет. Отправь ее к Дику. Я приду.

Новлянский исчез, а Евгения Львовна с минуту разглядывала лейтенанта — словно решая, говорить ему или нет. Потом, собравшись с силами, поднялась из‑за стола.

— Надо работать. Ему уже все равно, а мне жить хочется. Ждать исполнения приговора куда труднее, чем его выносить. Как ни странно, самый близкий человек, который у меня остался, — это Дашенька. Как вы думаете, господин Попугайчик, она сможет стать королевой красоты? Вместо Нэтти?

— Не знаю. — Лейтенант растерялся. — Вместо Нэтти? Это вряд ли. Нэтти только одна.

— Так подите посмотрите, что сделает сейчас из Дашеньки Ричард. Ваша Нэтти была нарисованной. Только не говорите ему ничего.

Лейтенант так и не понял, кому и чего не надо говорить. Где работал Носков, Попугайчик уже знал. В комнате со множеством зеркал. Когда‑то там родилась Нэтти, теперь горничная Дашенька сидела на высоком табурете и не могла сдержать победной улыбки. Фортуна сдалась. Сам Ричард Носков замер над Дашенькой, перебирая кисти. Сейчас начнет ваять. Лейтенант неожиданно вспомнил, как в прошлый раз девица Олега Новлянского приняла его, сотрудника милиции, за ассистента. И даже назвала пупсиком. Настало время следственного эксперимента. Лейтенант Попугайчик подошел к туалетному столику и стал разглядывать лежащую на нем косметику.

— Попробуйте, лейтенант. — Стилист усмехнулся и протянул ему огромную кисть. — Смелее.

Попугайчик уставился на коробочку с тенями.

— А можно?

— Делай как я.

Носков минут десять колдовал над лицом Дашеньки. Когда он дошел до теней, Попугайчик неожиданно сказал:

— Дайте. Попробую.

Он взял коробочку, в которой поместились только два цветных прямоугольника — один розовый, а другой серый. Почему‑то именно на ней вместо крышки лежала прозрачная пленка с обозначением цветов. «Rouge» и «Grey». Крышку Носков отломил, заменив ее этой пленкой. Попугайчик нерешительно мазнул по серому прямоугольнику и оставил на Дашенькином веке еле заметную полоску. Потом еще одну, еще. Ричард смотрел на действия лейтенанта критически. Когда Попугайчик неловко смахнул со столика огромный набор грима, Носков откровенно рассмеялся. Нагнулся и не спеша стал собирать причиндалы. Лейтенант же незаметно развернул коробочку, поменяв тени местами. А пленку оставил в прежнем положении. Дашенька сидела в кресле молча, словно зачарованная царевна‑лягушка, и ждала, когда же наконец превратится в красавицу. Носков спросил лейтенанта Попугайчика:

— Получается? Следственный эксперимент, да? — Словно не заметив, как лейтенант вздрогнул, пояснил: — Хотите оказаться по очереди в шкуре всех, кто сотворил Нэтти? Предлагаю для начала подержать за талии полуобнаженных девиц на рабочем месте Новлянского. У вас, забывший дома оперение, твердости в руке нет. Кстати, где господин майор Волнистый? — Не услышав ответа, стилист уверенно развернул к себе лицо Дашеньки. — Вот, смотрите.

Он обмакнул в один из прямоугольников аппликатор и стал уверенно раскрашивать Дашеньки‑но веко. Попугайчик, словно зачарованный, смотрел, как поверх серого цвета ложатся розовые мазки. Сама же царевна‑лягушка наконец‑то очнулась.

— Ты что это делаешь?! Назло хочешь уродиной меня выставить?! Почему в Нэтти все видели королеву, а надо мной только смеются?! Назло, все мне назло!

Дик недоуменно вертел в руке аппликатор:

— Да что случилось?

— Ненавижу вас всех! Ненавижу!! Дашенька вскочила и вылетела из комнаты с одним накрашенным глазом.