— Извините, — пробормотал лейтенант. — Извините.

Носков посмотрел в зеркало, пожал плечами, подмигнул собственному отражению.

— Ничего не понимаю. Все стали такие нервные. Эжени на меня смотрит как на врага. Почему?

— А вас разве к следователю не вызывали?

— К следователю? Зачем? — удивился Носков. — По делу об убийстве вашей матери, — важно ответил лейтенант.

— Моей матери? А что, теперь известно, кто ее убил? Милиция проявила чудеса героизма? Или у нас новая мода: доставать из архива приостановленные Дела?

Попугайчик разозлился.

— Если бы мою мать убили, я бы… Я бы… Я бы эту Раекатову… — Лейтенант захлебнулся возмущением. — Я бы ни за что не стал на нее работать! Конечно, решать должен суд. А она все‑таки женщина.

Ричард Носков задумчиво разглядывал себя в зеркало.

— Эжени убила Анжелику? Глупости не говорите. Она сама попала в тот день в больницу.

— Ну да. Попыталась помять машину в ДТП, чтобы скрыть следы наезда, и перестаралась. Можно подумать, что это для вас открытие.

Носков не отрывался от своего отражения в зеркале. Поднимал и опускал брови, растягивал губы в улыбке, потом хмурился. Лейтенанту показалось, что стилист экспериментирует с лицом, наблюдая за тем, какое выражение ему больше всего подходит. Многоликий Носков так заворожил лейтенанта, что тот не сразу отреагировал, когда вошедшая в гримерку Евгения Львовна сказала:

— Вас к телефону, господин Попугайчик. В моем кабинете.

— Что? Как?

— Начальство разыскивает. Майор Волнистый. Ричард, что с тобой?

— Ничего. Это ты, Эжени?

. — Как будто ты меня первый раз видишь!

Носков и на нее посмотрел через зеркало, словно проверяя, насколько отражение соответствует оригиналу. Он словно не узнавал свою хозяйку.

— Что случилось, Ричард? — повторила Раскатова.

— Я на минуту. Простите.

Лейтенант кинулся в ее кабинет, к телефону.

Раскатова и Ричард Носков остались в гример‑ке одни.

Кабинет Евгении Львовны находился в другом конце коридора. По пути лейтенант Попугайчик споткнулся о завернувшийся край ковровой дорожки и чуть не упал. Он очень торопился. Ему хотелось поделиться с начальством своим открытием. Следственный эксперимент удался! Он только что проник в тайну Ричарда Носкова! Трубка лежала на столе. Лейтенант схватил ее дрожащими от нетерпения руками.

— Лейтенант По…

— Отставить зоопарк. Ты, Сережа, самодеятельностью занимаешься, как я погляжу?

— Сергей Палыч! Я все понял! Я знаю, почему убили Нэтти!

— Что там еще случилось?!

— Он по серому розовым мажет!

— Кто мажет? Кого?

— Стилист! Дашеньку! Я провел следственный эксперимент! Прикажете продолжить?

— Отставить самодеятельность!

— Есть!

— Ты, Сережа, до моего приезда никого из офиса не выпускай. А я сейчас подъеду. Понял?

— Может, мне его наручниками к батарее?

— Эх, жаль, я тебя с утра не приковал! Наручниками к батарее. Лейтенант Попугайчик! Выйти в срочном порядке на улицу, занять позицию у дверей и ждать начальство! Приказ понятен?

— Так точно!

— Исполняйте!

— Есть!

Лейтенант положил трубку и перевел дыхание. Все равно он герой. Потому что раскрыл загадочное убийство. Дело‑то, оказывается, в пустячке! Розовый и серый. Два цвета. Одна трагедия. Лейтенант Попугайчик вспомнил, что в гримерке остались Дик и Эжени.