У Макса возникло ощущение, будто в его дом вторглись захватчики. Он с удивлением разглядывал магнит на дверце своего холодильника. Если бы он увидел нечто подобное раньше, то вообще не придал бы этому значения. Макс понятия не имел, зачем Кэтлин понадобился магнит, но у него появился вопрос:

— А обычным магнитом вы не могли воспользоваться?

— Таким, какой нам показывали на уроках физики? — Желая подразнить Макса, потому что он выглядел очень серьезным, Кэтлин пожала плечами, состроила гримасу и покачала головой.

— Ну, наверное... — неуверенно промямлил Макс.

— А чем вам этот не нравится?

— Он такой... — Не найдя нужных слов, Макс пожал плечами.

— Изысканный? — Кэтлин улыбнулась. — Не беспокойтесь, мистер Купер, тяга к красивому не заразна. Через пару дней мы с Фрэнки уедем отсюда и все красивые вещи заберем с собой.

— Фрэнки уедет отсюда только в том случае, если вы выиграете пари, — напомнил он. — А кстати, кто будет судьей в нашем споре?

— Я думала об этом. Каждый раз, когда кто-то из нас предложит сделать что-то нужное для Фрэнки, он будет получать за это очко. У кого наберется больше очков, тот и выиграл. В случае равенства очков признаем ничью и будем считать, что Фрэнки любит нас обоих. — Кэтлин улыбнулась. — Но не волнуйтесь, такого не произойдет. — Она достала соску и протянула Максу.

— Это точно, такого не произойдет. — Очень осторожно Макс распаковал соску и положил ее в холодильник.

— Зачем вы это сделали? — поинтересовалась Кэтлин.

— Обычный здравый смысл. Холод притупляет боль. — Макс вскинул густые темные брови. — Очко в мою пользу.

Кэтлин покачала головой.

— Перед тем, как дать ребенку в рот какой-то предмет, его следует вымыть. По очку каждому из нас.

Держа Фрэнки на руках, Макс достал соску их холодильника и направился к раковине.

— Послушайте, Макс, Фрэнки надо дать бутылочку со смесью, а я не могу этого сделать, пока вы возитесь у раковины. Почему бы вам не положить его в корзину или не позволить мне подержать его?

— Да, конечно, — ехидно отозвался Макс, — а вы схватите его и убежите, да?

— Да не стану я убегать с ребенком! Обещаю. Поверьте мне.

— Я никому не верю, — сообщил Макс и, держа Фрэнки левой рукой, правой открыл горячую воду и подставил соску под струю.

— Но хоть немного вы мне все же верите, иначе меня бы здесь не было.

— Вы здесь именно потому, что я вам не верю, — признался Макс, не глядя на Кэтлин.

Ему не хотелось видеть реакцию на его оскорбительные слова. И не хотел он знать, что она думает, не хотел замечать, что она переоделась, когда ездила домой, что в футболке и в джинсах она выглядит почти так же сексуально, как в короткой юбке и в блузке с глубоким вырезом, которые были на ней в момент их знакомства. Все это чертовски смущало Макса, он вообще предпочел бы сделать вид, что Кэтлин здесь нет, но... не мог.

Кэтлин сдержала слово, вернулась, одна, без полиции и социальных работников, но теперь ему придется демонстрировать все свое умение обращаться с ребенком. А кроме того, делать что-то, когда одна рука занята, оказалось гораздо сложнее, чем Макс предполагал. Он вздохнул.

— Ладно, согласен. Можете подержать его.

— Хорошо, что судей обычно легче убедить, чем вас, иначе я не выиграла бы ни одного дела.

Забрав у Макса разнервничавшегося мальчика, Кэтлин принялась баюкать его. Фрэнки сразу прильнул к ней, будто они были давно знакомы, и прижался головкой к груди Кэтлин, под которой радостно билось ее сердце.

Пока Макс мыл соску и разбирал извлеченные из пакетов вещи, он краешком глаза наблюдал за адвокатшей — как бы она не бросилась к двери вместе с Фрэнки.