— Вы хотите сказать, что любили его?

— Я этого не говорила.

— Вы плакали тогда ночью, и на столике у вас стояла фотография мужчины… — Тогда в комнате было темно, но светила луна. Возможно, он разглядел ее.

— Я плакала не о Саймоне.

Его доброта сейчас была для нее невыносима. Когда он попытался подойти к ней, она отвернулась и, пятясь, поднялась еще на две ступеньки.

— Не прикасайтесь ко мне, — сказала она. — И не подходите.

У нее не осталось больше сил. Хелли никогда не верила, что может наступить такой момент, когда она не сможет больше скрывать свои чувства от других, не сможет сохранять спокойствие на лице и говорить ровным голосом. Но никогда, даже в детстве, она не чувствовала себя столь одинокой.

Она стояла на середине лестницы, прислонившись спиной к стене, вполне сознавая, что говорит и выглядит так, словно теряет рассудок.

— Этому необходимо положить конец, — безжалостно и нетерпеливо сказал он. — Не знаю, по ком вы там плакали и о ком загадывали желания у камня, но я хочу, чтобы вы мне поверили, — я могу сделать так, чтобы вам было хорошо. Пусть это займет много времени, если вы так хотите. А сейчас мы начнем с того, что вы пойдете умоетесь, причешетесь, и мы отправимся куда-нибудь отпраздновать возвращение блудного отца. И черт меня побери, если я позволю вам устроить еще одну истерику.

— Вы это делаете ради тети Элеоноры? Потому, что любили ее и ради нее решили заботиться о нас? Обо мне и о Руни. Так говорит Аннабел.

— Аннабел не знает самого главного. Вы этого тоже не знаете. Хотите, я расскажу вам, почему она оставила вам дом?

— Из-за детей… мы так думали…

— Она оставила мне письмо. Хотите прочесть?

— Конечно.

— Думаю, пришло время. — Он резко повернулся и прошел в кабинет. Отпер ящик стола, достал письмо и, развернув его на столе, подвинул листок Хелли. — Вот это место, — сказал он, указывая на абзац где-то в середине страницы.

Хелли прочла:

«Я прекрасно знаю, что этот дом тебе не нравится и он тебе не нужен, поэтому я оставляю его той девушке, о которой я тебе рассказывала. Я очень хочу, чтобы ты с ней встретился. Ты всегда был ужасным упрямцем, дорогой мой, даже в детстве, но на сей раз я надеюсь, что права».

— Она действительно была права.

— Она рассказала вам обо мне?

— Рассказала.

— Когда? Что она вам рассказала?

— Как раз после того, как вы с ней расстались, она приехала сюда. И рассказала, что встретила девушку, с которой хотела бы познакомить меня. Помимо всего прочего, она сказала, что девушка пережила тяжелый эмоциональный стресс.

Элеонора Брантон была проницательной женщиной. Хелли сказала дрожащим голосом:

— Вот уж не думала, что у нее есть задатки свахи.

— Она не сделала это своей профессией. И никогда не занималась этим прежде. Она сказала буквально следующее: «Я встретила девушку, которая, как мне кажется, сможет пробить чудовищную стену твоей сдержанности, которой ты отгораживаешься от людей, и закончит тем, что ты окажешься в ее руках вместе с душой и телом».

— Но…

— Она была права, — сказал он. — Вы первая женщина в моей жизни, ради которой мне хотелось свернуть шею. — Он убрал письмо обратно в ящик. — Единственное время, когда я не думаю о вас, — это на работе. После того вечера я уехал в лабораторию и работал до тех пор, пока не был уверен, что, вернувшись домой, не встречусь с вами. Потому что той ночью я мог потерять голову, а это было бы ошибкой.