|
Я обернулся. - Да нет. Просто мне захотелось сделать что-нибудь полезное. Если секретарю необходимо ознакомиться со всеми этими бумагами, у меня, по- видимому, уйдет года два-три, не меньше. - О нет, это вовсе не так уж долго. Как только вернется мистер Джарелл, мы сразу подключим вас к работе. - Вежливый ответ. Ценю. Могли бы просто сказать: не суй свой нос куда не следует. - Я положил папку на место и закрыл шкаф. - Могу хоть чем-нибудь быть полезен? Короче, вам не требуется вынести мусорную корзину или сменить промокательную бумагу на пресс-папье? - Нет, благодарю вас. Кстати, раз мистер Джарелл дал вам ключи, я не вправе запретить вам совать нос куда не следует. - Вы правы. Беру свои слова назад. От него что-нибудь слышно? - Да, он звонил около часа назад. Вернется завтра, скорей всего к вечеру. В ее манерах было что-то настораживающее. Дело не в том, что стенографистке не подобает говорить в такой манере с секретарем (уж кто-кто, а я просек, что называть ее стенографисткой все равно, что Вулфа сыщиком). Не могу вам объяснить толком, что именно, поскольку сам не знаю. Просто в наших отношениях что-то было не так, а что - не знаю. Я надеялся, это прояснит наш дальнейший разговор, но тут зазвонил телефон. Нора сняла трубку черного аппарата и через секунду передала ее мне. - Это вас. Мистер Фут. - Хелло, Роджер. (Попрошаек я называю только по имени), - Ален у телефона. - Вы очень плохой секретарь. Где это вы болтаетесь целый день? - Вокруг да около. Но сейчас я на месте... - Это я знаю, по-моему, вы играете в кункен. Не желаете разбогатеть? Старикан в отсутствии, так что вы там не требуетесь. - С удовольствием. Где? - В моей комнате. Подниметесь на верхний этаж, направо мимо вашей комнаты первый поворот налево. Я буду вас ждать у двери. Комната Фута оказалась побольше моей. Она целиком выражала вкусы ее хозяина. Кресла были обиты зеленой кожей, габариты одного из них вполне бы устроили самого Вулфа. К стенам были приклеены скотчем десятки фотографий лошадей, в основном цветные. - Нет такой лошади, которая бы не поживилась из моего кармана, - сказал Роджер. - Мускулистые. Красавицы. Я продираю утром глаза, а они здесь, передо мной. Стоит ради такого проснуться. Мужчина всегда должен знать, ради чего ему начинать новый день. Верно? Я кивнул. Я думал, мы будем играть центов на двадцать за очко или даже больше, и если он выиграет, я ему плачу, если выигрываю я, он остается мне должен. Однако мы играли по-приятельски, по центу за очко. Фут был первоклассным игроком, мог говорить о чем угодно, а сам помнил каждый снос и прикуп. Я выиграл всего 92 цента, и то только потому, что мне страшно везло. Воспользовавшись каким-то его анекдотом, я бросил как бы мимоходом: - Это мне напоминает одно услышанное сегодня замечание. Кстати, что вы думаете о человеке, который пристает к жене собственного сына? Он как раз раздавал карты. Его рука на секунду застыла в воздухе. - Кому принадлежит это сообщение? - Так я вам и сказал. |
