Некоторые толкователи считают: Иисус искушался не между Мертвым морем и Иерусалимом, а на Синайском полуострове. Другие возражают: слишком далеко от места крещения. Но, во-первых, если Дух возвел, то понятие «далеко» становится неуместным: не только на Синай мог возвести, но и в Сахару, в пустыню Гоби, в калифорнийскую Долину Смерти. Я же полагаю: неважно, что за пустыня, а важно, что пустыня была иудейская по слову, по смыслу, по символу своему. Не только потому, что сперва египтяне, а затем иудеи считали пустыню обителью злых духов (Сета, Азазела, Асмодея), но главным образом потому, что именно в пустыне искушался народ израильский. Сорок лет блуждал, хотя и имел своим поводырем Моисея. И позже, утвердившись в Земле обетованной, все не мог оторвать глаз своих от пустыни: прельщала она его и испытывала, с юга пугала, с востока манила, с севера нахлынула и увлекла в плен вавилонский. Как иудея ни корми – все равно в пустыню смотрит…

«Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим». Первая часть давно стала поговоркой в русском языке, но о второй как бы забыли, и слово «будет» из первой выпало.

В этом изречении содержится указание на духовную пищу, которой питается верующий человек, при которой он как бы забывает на время о пище телесной, как бы не чувствует нужды в ней; не тело питает дух, а дух – тело, дух верующего человека должен быть господином тела, а не наоборот; дьявол представлял человека преимущественно как телесное существо, Спаситель же усматривал в нем существо преимущественно духовное; – таков смысл большинства толкований на это место, и слишком часто толкователи этим утверждением господства духа над телом и ограничиваются.

Ваш Инквизитор эту односторонность толкования зорко углядел и радостно воскликнул: «Ты обещал им хлеб небесный, но, повторяю опять, может ли он сравниться в глазах слабого, вечно порочного и вечно неблагородного людского племени с земным? И если за тобою во имя хлеба небесного пойдут тысячи, десятки тысяч, то что станет с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного?» Гениальный аргумент, но и я «повторяю опять»: гениальное возражение против одностороннего толкования. Иисус же никогда не противопоставлял земное небесному. И как Он, Богочеловек, неслиянное и нераздельное сочетание божественного и плотского, мог бы эти две природы противопоставить друг другу, оставаясь Самим Собой, Иисусом Христом? Кажется мне, что и в вопросе о хлебе Он совершенно другое имел в виду. Даром, что ли, Иисус ссылается на ветхозаветные стихи, в которых автор Пятикнижия напоминает народу об его странствовании по пустыне и говорит, что там Бог «смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною (курсив мой. – Ю. В.)… дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким, исходящим из уст Господа». И разве не Словом Божиим сотворен весь наш мир, и время, и космос, и воинство ангельское, и в том числе все земные материалистически-реальные и биологически-питательные «хлеба». Словом образованы, по Слову произрастают и лучше всего возделываются не теми ли, кто Слово слышит, понимает и Словом преобразует и труд свой, и результаты его, и использование этих результатов. «Люди голодны, но вопрос в том, почему они голодны? Может быть, это следствие их собственных ошибок и беспомощности или беспечности? Или это результат того, что одни эгоистично владеют слишком многим, тогда как другие имеют слишком мало? Правильный путь излечить голод, значит устранить его причину, а причина эта – в душах людей».