«Что ж, по крайней мере, женщина откровенна. Конечно, обидно слышать такие слова, но если уж мы взялись за тайное частное расследование, и нам не стоит афишировать свои связи с обслуживающим персоналом», — подумала я и посмотрела на Алину, чтобы по ее выражению лица понять, согласна ли она со мной.

Алину слова Зинаиды задели, она сдвинула брови и надменно произнесла:

— Женщина, в уголовном праве есть такое выражение — презумпция невиновности. Пока вина человека не доказана, его нельзя считать преступником, а родственники тут уж совсем ни при чем.

— Алина, не спорь. Нам действительно лучше оставаться в тени. Зинаида Михайловна, назначайте место и время встречи.

Мишина кивнула.

— Давайте через час у калитки.

— Какой калитки?

— Той, что ведет в лес.

— Хорошо, через час мы там будем.

Мы оставили Зинаиду наедине с тазиком с давно остывшей водой. Очевидно, она облегченно вздохнула нам вслед и принялась спешно скрести пятки. Мы же направились к беседке, в которой Зинаида два дня назад видела Настю с мужчиной, предположительно, ее шефом. Место в действительности оказалось безлюдным. За десять минут, что мы там провели, по дорожке не прошла ни одна душа.

— Зинаида права, — сказала Алина, — отдыхающие здесь не ходят.

— Значит, парочка хотела укрыться от посторонних глаз? — предположила я.

— Или случайно забрела. Хотя чего было бродить, если жена под боком?

— То-то и оно. Что ж, расклад достаточно банальный. Шеф и подчиненная.

— Да, шеф и подчиненная, — повторила за мной Алина. — Ты думаешь… — она разочарованно посмотрела на меня и сморщила нос.

— Алина, мне кажется, рано делать какие-либо выводы. Пошли отсюда. Время у нас еще есть, пойдем, побродим по территории, приглядимся к отдыхающим, — я выскользнула из беседки и пошла в сторону центральной аллеи.

Два раза мы прошлись по центральной аллее, к реке и обратно. В «Сосновой роще» контингент отдыхающих в основном подходил под определение «женщины и дети», то есть отдыхали здесь преимущественно мамаши с детьми, или бабушки с внуками, или няни со своими подопечными. Дедушки попадались, но значительно реже бабушек, а вот мужчин старше двадцати и младше шестидесяти нам с Алиной встретить не довелось. Да и что им тут делать? Отдых здесь, на мужской взгляд, скучный: на территории нет ни бильярда, ни теннисного корта. Ну, пару дней можно позагорать на пляже, пару дней с книжкой поваляться. А дальше? Даже грибы в лес не пойдешь собирать. Июнь — месяц не грибной. Другое дело приехать на выходные с компанией и оторваться на славу. Что, собственно, и сделали служащие пока неизвестной нам страховой фирмы. К сожалению, никого, кто бы, на наш взгляд, мог иметь отношение к фирме-юбиляру, мы на аллее не повстречали.

— Ей-богу, глаз положить не на кого, — заскучала Алина, глядя на сопливых ребятишек и их заботливых мамаш. — Вот поэтому я и не люблю отдыхать в этих местах. И сервис так себе, и кухня однообразная. А публика… — она тяжело вздохнула. — Ну вот скажи, кто сюда поедет?

— А мне нравится. — Я втянула в себя насквозь пропитанный сосновым ароматом воздух. — Воздух… Даже голова закружилась.

— Голова у тебя не кружится, а идет кругом. А это две большие разницы. И не от воздуха, а от происходящих событий. Ладно, давай окинем зорким взглядом публику, кто бы мог прикончить Настю? Она? — Алина показала взглядом на худосочную старушку, с восторгом рассматривающую вместе с внуком красивую бабочку, присевшую на куст жасмина.