Бенедик послал Ноэль вопросительный взгляд, но та лишь пожала плечами и вновь ослепила его белоснежной улыбкой.

— И это тоже традиция, — пояснила девушка.

Ругаясь про себя, Бенедик взвесил в руке тяжелый топор и приступил к делу, надеясь, что его труды не пропадут даром и, каковы бы там ни были дурацкие традиции, кое-что останется и на отопление его собственных владений.

Хотя помощников было больше чем достаточно, работа по очистке ствола от сучьев оказалась намного сложнее и более трудоемкой, чем предполагал поначалу Бенедик. Трудились они несколько часов и закончили лишь к полудню, после чего как по волшебству появились крепкие веревки, которыми обвязали теперь уже голый ствол и потащили его к замку.

К тому времени, как процессия достигла главных ворот, Бенедик порядочно взмок и вовсю проклинал праздник Рождества и связанные с ним идиотские ритуалы.

К несчастью, просто дотащить эту махину оказалось недостаточно: теперь ему, видите ли, надо еще расположить ствол в очаге. Но хотя старомодный очаг занимал едва ли не целую стену зала, рождественское полено все равно не помещалось в нем.

Бенедик развернулся лицом к Ноэль и оперся на рукоятку топора, размышляя, придушить ее сейчас или чуть позже.

Ангельская улыбка, которой девушка ответила на свирепый взгляд рыцаря, мало охладила убийственные намерения Бенедика. Он даже нашел, что его подопечная вовсе не так хороша собой, как ему казалось Слова, услышанные им через мгновение, лишь утвердили его в сделанном выводе.

— Надо всего-навсего отрубить вот с этого конца, и бревно войдет без всякого труда, — с самым невинным видом посоветовала Ноэль, словно не замечая, в каком состоянии пребывает Бенедик.

Хмыкнув с досады, он сделал как было велено, мысленно подсчитывая дни, оставшиеся до Крещения. Никогда в жизни он с таким нетерпением не ожидал скорейшего наступления Нового года.

— Погодите! Нам надо сохранить этот чурбак! — в ужасе воскликнула Ноэль, когда Бенедик собрался оттолкнуть его ногой в общую охапку дров, лежащих у очага. — Позже он может нам понадобиться — ну, если полено догорит до наступления двенадцатого дня Рождества.

Рыцарь смерил взглядом пресловутое «полено», затем с великим подозрением посмотрел на Ноэль.

— По-моему, оно будет гореть до второго пришествия, — пробормотал он.

— Как бы там ни было, на всякий случай надо оставить небольшой задел, — сказала девушка, и вновь лицо ее озарилось широкой улыбкой, которая все больше и больше раздражала Бенедика. Уж Ноэль-то не пришлось корячиться над этим несчастным деревом, освобождать его от толстенных сучьев и волочить в замок! — К тому же это часть волшебства, — шепотом добавила девушка, словно делилась с Бенедиком некой тайной.

— Опять волшебство! — презрительно хмыкнул Бенедик.

Да сия девица просто душевнобольная! — подумал он. Рождественские желания. Какие-то специальные поленья, дьявол их побери! Что она придумает еще? Бенедик устало провел ладонью по густым волосам, прикидывая, каким образом избежать общения с ненормальной подопечной в оставшиеся одиннадцать дней.

Тем временем Ноэль радостно захлопала в ладоши и громко закричала:

— Ну-ка, все идите сюда! Скорее!

Только сейчас Бенедик с удивлением заметил, что народу в зале стало намного больше. Сколько лиц, и большинство из них незнакомо ему — слуги, крепостные крестьяне, свободные граждане собрались вокруг него… Бенедик злобно прищурился, обнаружив среди них Аларда, стоящего в непосредственной близости от Ноэль.