|
Альберту Владимировичу они нужны для работы. Я уставилась на нее во все глаза. Зачем академику чеки? Видя мое недоумение, Виолетта Сергеевна открыла ящичек и вытащила довольно толстую общую тетрадь, страницы которой делились на графы - число и месяц, что куплено, стоимость. Почти напротив каждой строчки виднелся кармашек с чеками. - Альберт Владимирович пристально следит за ценообразованием, - пояснила Виолетта, - это его конек. Часто упоминает в статьях. У нас таких тетрадок - горы. Скажите, помните, сколько стоил литровый пакет молока в 1979 году? Я покачала головой. - Сейчас скажу, - заулыбалась старушка. Она порылась в тетрадках, вытащила одну, пролистала странички и. объявила: - 32 копейки! - Да, - протянула я, - но зачем же чеки? Можно просто записать стоимость! - Деточка, - ужаснулась профессорша, - это же научные данные. Мало ли кто что напишет, а так имеется документальное подтверждение. Взяв гигантские сумки, я побрела на рынок. К счастью, он был рядом, прямо за поворотом. Галдящая толпа, куча людей с сумками на колесах, поющие нищие и веселые торговцы. Нет, хорошо все-таки, что у нас за продуктами ходит Ирка! Затратив на покупки почти два часа и собрав, где можно, чеки, я приползла к Павловским. Тяжеленные сумищи колотили по ногам, руки грозились выскочить из плечевых суставов. Наконец почти неподъемная ноша оказалась возле холодильника "Бош". У плиты стояла невысокая рыженькая женщина. - Знакомьтесь, - пропела Виолетта, - это Жанночка Сокова, наш добрый ангел. Просто не знаю, что бы мы без нее делали. Жанна махнула поварешкой. - Скажете тоже, подумаешь, ерунда, суп для Альберта Владимировича сварить! Разве трудность? Одно удовольствие. И она принялась чистить картошку. - Не устали? - заботливо спросила старушка, закладывая кульки в холодильник. - Нет-нет, - поспешила я уверить ее. - Тогда не в службу, а в дружбу: занесите Светочке обед, а то бедная так плохо себя чувствует. Выяснилось, что дочь живет в соседнем доме, требовалось всего лишь перейти улицу. Нагруженная другими сумками, я позвонила в домофон. - Да, - каркнул динамик, и дверь распахнулась. Подъезд рангом пониже, чем у Альберта Владимировича, ковра нет, но лифтерша сидит. - К кому? - строго осведомилась она. - К Светлане Павловской. - А Настя где? - Уехала домой. - Теперь, значит, ты таскать будешь, - констатировала дама. - Как звать-то? - Даша. - Ну, господь с тобой, езжай на седьмой этаж. В лифте было невыносимо душно, и кофточка прилипла к спине. Хорошо, наверное, выгляжу - потная, грязная, волосы растрепались. На пороге квартиры поджидала женщина. Больше всего она напоминала грушу: довольно узкие плечи, совсем маленькая голова и огромный зад. - Несите на кухню, - распорядилась хозяйка командным голосом. Я проволокла ношу по довольно большой прихожей и оказалась в холле. Здесь, так же как у академика, повсюду виднелись бронза, хрусталь и зеркала. Около ярко-бордового дивана тихо журчал комнатный фонтанчик. Кухня выдержана в стиле "пейзан". Деревянные шкафчики, расписные доски и поделки из соломы. Я грохнула торбы на пол и без приглашения рухнула на - резной стул. Ноги просто отказывались служить, руки дрожали, на верхней губе проступил пот. Светлана нелюбезно глянула на меня. - Как вас зовут? - Даша. - Очень мило, а я Светлана Альбертовна. Виолетта Сергеевна сказала, диссертацию пишете? Я закивала головой. Дочь академика оглядела принесенное, потом позвонила по телефону. |
