У Джоаны не было возможности обсудить с Гунаром копию письма министра, и она просто оставила его в подвале, прижав камнем. Он появился там поздно ночью, как раз одновременно с возвратившимся из Телемарка Стефеном.

— Есть новость, и нас ждет трудная работа, — сказал Гунар, лишив Стефена надежды провести наедине с Джоаной пару дней.

Он достал бумагу из-под камня и прочитал текст при свете лампы.

— Только подумай, сколько об этом ходило слухов, а сейчас Джоана предоставила нам достоверный документ. Так что, пока тебя не было, ситуация снова изменилась.

— Для чего им нужна эта регистрация? — Стефен взял лист и стал вчитываться в текст, облокотившись на стол.

— Официально это звучит так, будто набираются люди для работы, но в действительности таким путем регистрируются молодые люди для воинской службы. Готовится набор семидесяти пяти тысяч человек, чтобы бросить их на русский фронт в качестве пушечного мяса.

Стефен выпрямился.

— Тогда медлить нельзя. Как можно быстрее надо предупредить людей, чтобы они успели скрыться в лесах, уйти в горы, сбежать в Швецию или Англию.

Следующие полчаса они продумывали тонкости и строили планы. Затем Гунар ушел, чтобы приступить к исполнению плана, а миссия Стефена начиналась на рассвете. Бесшумно сдвинув панель в стене, он вошел в тихий дом, тихо как мышь поднялся по ступенькам и открыл дверь в комнату Джоаны. Прежде чем лечь спать, она открыла шторы. Лунный свет проникал в спальню, освещая снег, лежавший за окном, превращая его в кристаллики. Она спала, он беззвучно разделся, а потом вспомнил, что нужно повернуть ключ в замке. Щелчок потревожил ее, и она пошевелилась, но не проснулась. Он нежно произнес ее имя, присел на кровать и, наклонившись, отвел прядь ее волос со лба.

— Любимая. Я здесь.

Лениво она открыла глаза и улыбнулась, совсем не удивившись, как будто он из сна перешел в явь. Она протянула к нему руки, он скользнул к ней и прижался к ее теплому телу.

Глава 13

Утром шестого июня Джоана направлялась в кабинет Тома, получив почту, и случайно подслушала разговор двух немецких военно-морских офицеров, спускающихся по лестнице.

— Это произошло рано утром. Британцы захватили Нормандию. Разве ты не слышал новости?

— Нет, я только десять минут назад сошел на берег. Нормандию! Но это сумасшествие. Им не продержаться долго.

— Мы уже обстреливаем их со всех сторон. Затоплен норвежский военный корабль. — Их разговор оборвался, когда они вышли из здания.

Она вернулась в кабинет и села за стол не в состоянии унять дрожь. После четырех лет страха и унижений забрезжил свет в конце тоннеля. Ей никогда не забыть этого дня. Все ее лицо было мокрым от слез, и она даже не осознавала этого, пока капля слезы не упала на руку.

Вечером у Астрид уже была копия обращения Эйзенхауэра к жителям оккупированных стран. Листовки печатались подпольными типографиями: «Держитесь! Не сдавайтесь! Свобода уже близится!».

— Я думаю, сейчас будет труднее терпеть, чем раньше, — заметила Астрид, вздохнув. — Советовать проще всего, а мне так и хочется взять палку и накинуться на этих потаскушек, которые визжат в той части дома.

— Подождем, когда наступит день освобождения, — приободрила ее Джоана. — Я бы не хотела пропустить его.

За последнее время ей несколько раз удалось съездить в Осло и выполнить поручения. Немцы, напуганные действиями бойцов сопротивления, ездили по городу в бронированных машинах. Джоане удавалось передавать службе разведки газеты, взятые в офисе. Ценная информация поступалак бойцамдвижения, которое теперь называлось «Домашнийфронт». Благодаря их деятельности тысячи молодых людейизбежали мобилизации.