– У меня друг есть, – сказал Саша. – Философ, вроде тебя.

– Тебе нужно было отпроситься с экскурсии. Ты принес пузырь, показал свою готовность к неформальному общению, и тебе пошли навстречу, – тоном лектора произнес Сахаров. – Здоровый прагматизм не исключает человеческих отношений.

– А ты, Сахаров, знаток человеческих типажей, – одобрительно сказал Саша.

– Меня вообще-то Сергеем зовут, – спокойно сказал Сахаров и подмигнул Саше.

Саша подмигнул в ответ. "Военно-патриотический сектор" нравился ему все больше и больше.

Когда восторг первых дней прошел, Саша стал замечать, что обслуживающий персонал относится к туристам по-разному. Как говорится, все равны, но есть те, которые равнее.

Ну, во-первых, инвентарь. Саша в первый день не ошибся – советской группе действительно выдали самый дерьмовый. И продолжали выдавать такой же в последующие дни. Наши этого не замечали, им все было в новинку, для них горные лыжи были диковинным агрегатом, А уж какие там надписи на этих агрегатах, какие там железки к ним прикручены – это наших не волновало.

Они под руководством товарища Кралева рыхлили склон, шумно падали и азартно рассказывали за ужином, как съехали сегодня "во-о-от с такой горы!". Мужчины широко расставляли ноги и опасно размахивали палками, дамы с визгом садились на задницу и "пропахивали" вниз, теряя варежки и шарфы. А товарищ Кралев, между прочим, особенно не напрягался. Он быстро показывал группе, что такое поворот на параллельных лыжах, и шел к дощатому ларьку пить кофе.

На третий день у толстухи с Трехгорки никак не получалось застегнуть крепеж. Она беспомощно стояла на склоне с лыжей в руке, и видно было, что ей очень хочется кататься дальше. Она так простояла, наверное, час. Время от времени она бросала лыжу на снег и начинала пихать ботинок в крепеж. Товарищ Кралев пил кофе неподалеку и, конечно же, видел, как толстуха мается. Однако помочь не спешил. А остальные члены группы были увлечены борьбой с вектором силы тяжести и собственным физическим несовершенством.

– Что-то случилось? – спросил Саша, остановившись возле толстухи, и поднял на лоб очки.

– Вот, – растерянно сказала та и протянула лыжу. – Не застегивается. Наверное, я ее сломала.

Саша посмотрел на грузную фигуру в болоньевой куртке и синих рейтузах. И его взяло зло на товарища Кралева.

– Все в порядке, – сказал Саша. – Не расстраивайтесь. Просто снег прилип к подошве. Вы в таких случаях поскребите подошвой по носку крепления.

Он отстегнул свои лыжи, подошел к толстухе, опустился на колени и поскреб ее ботинком по лежащей на снегу лыже. От подошвы отвалился натоптанный, смерзшийся, плотный кусок снега. Потом Саша вставил ботинок толстухи в крепеж и поднял, защелкнув, "пятку" с пружинами.

– Ой! – обрадованно сказала толстуха. – Спасибо! А то я стою, а все катаются.

Спасибо!

И она вперевалку двинулась по направлению к подъемнику.

Саша встал с колен, надел лыжи и поднял голову. Метрах в десяти от него инструктор группы сидел на деревянной скамейке, попивал кофе из бумажного стаканчика и равнодушно глядел на Сашу.

– Тебя за это деньги платят, сука, – сказал Саша. – А много пить кофе очень вредно. Язву наживешь.

Инструктор сидел далеко, он не мог этого услышать. Но Саша тщательно артикулировал, и, кажется, товарищ Кралев его понял.