Изменить размер шрифта - +
Оливковые глаза смотрели оценивающе. Он подошёл вплотную, распахнул на мне халат и одним движением опрокинул на кровать. Я взвизгнула от неожиданности, но тут же заткнулась — маркиз ничего не делал, просто смотрел на моё тело. Потом набросил полы халата обратно на живот и покачал головой:

 

— Ты не стоишь того.

— Много ты знаешь. Во мне полно скрытых талантов! — сквозь зубы прошипела я.

— Шестьсот, и по рукам.

— Посчитай. Если не можешь в уме — возьми калькулятор. Пятьсот в час, а сколько в сутках часов? Я же предлагаю восемьсот. За целый день.

— И за ночь, — уточнил Антуан. Может, мне показалось, но его глаза смеялись. Сам же он оставался серьёзен.

— И за ночь, — согласилась я.

— Семьсот пятьдесят. Последняя цена. Нет — можешь идти.

 

Прищурившись, я смотрела на него, выдерживая паузу. Вот ты и узнала свою цену, Алёшка. Ладно. Ещё чуть-чуть… Пора!

 

— Хорошо, — протянула я, словно нехотя. — Но только потому, что ты мне понравился.

 

Антуан только кивнул:

 

— Польщён.

— Половину вперёд, — быстро сказала я. — Никаких чеков. Только кэш.

— Я же не знаю, на сколько времени ты мне понадобишься, — удивлённо обернулся он уже от столика, где стоял недопитый бокал.

— Я же не знаю ничего о своих обязанностях, — парировала я, забравшись с ногами на кровать.

— Резонно, — слегка подумав, ответил маркиз. — Ты не лишена здравого смысла, детка. Скажем так… Три дня по семьсот пятьдесят, получается две двести пятьдесят. Получишь тысячу, а там доплачу, если что.

 

Я кивнула, и тут в стекло двери постучали.

 

Первым моим рефлексом было спрятаться в ванной, ибо нервы начали сдавать. Но Антуан спокойно пошёл открывать, и я только забилась глубже в подушки. В шале вошла полненькая молодая женщина с подносом, на котором стояли тарелки и бутылка:

 

— Мсьё Антуан, я принесла перекусить. Скажите, это то вино, которое вы хотели?

— Да, всё отлично, спасибо, Антинеа, можешь идти.

 

Ишь ты, с каким царственным кивком он отпустил прислугу. А эта Антинеа бросила любопытный взгляд на кровать, но на лице не отразилось ровным счётом никаких эмоций. Вышколена, как надо, идеальная горничная. Не старая, не молодая, лет тридцать, может, даже меньше. Хотя сплетничать явно умеет и любит. Интересно, Антуан делает подобные предложения многим «бабочкам»? Или только я удостоилась подобной чести?

 

Маркиз присел на диванчик, открыл лежавший на столе МакБук и рассеянно махнул мне рукой:

 

— Иди ешь. У тебя какой размер?

— Размер чего? — уточнила я, подходя к столику. Космическая карма, и это у них называется перекусить? На толстой, похожей на разделочную, доске лежали крупно нарезанные кусочки копчёной колбасы — прямо сказка какая-то, большие, сочные, с ладонь величиной! — треугольники мягкого сыра навроде Камамбера, ломти тёмного хлеба с дырочками. А вокруг доски стояли белые плошечки с уголками-ручками — мы с дядей купили такие в Ашане — с салатами. В одной из плошек лежали своеобразные «шашлыки» на длинных зубочистках: помидоринки Черри, моццарелла, кусочки жареной жирной сосиски и оливки. Такой шашлык я и схватила первым, с удовольствием сняла сразу половину ингредиентов зубами и начала жевать, давясь слюной. Оказывается, я была жутко голодна…

— Одежды, — нетерпеливо бросил Антуан, не отрывая взгляда от компьютера.

Быстрый переход