Фрида Вигдорова. Это мой домДорога в жизнь - 2
Памяти моего отца
I
Вот и наши будущие владения! Два небольших одноэтажных дома смотрят друг на друга квадратными окнами, поодаль третий – совсем избушка на курьих ножках. Вокруг пустырь, а за ним стоят рядами коренастые разлапые яблони и зябнут на ветру. Пустой, гулкий дом нагонял тоску. Хотелось поскорей приняться за дело. Хотелось, чтоб поскорей прислали ребят, чтоб были рядом Галя и Лена. Я ждал телеграммы, но она не приходила. И вдруг рано утром раздался стук в дверь и знакомый мальчишеский голос крикнул: – Принимайте гостей! Я кинулся открывать. Леночку закутали так, что виднелся только кончик носа. На миг мне вспомнилось другое раннее утро. Ленинградский вокзал. Там тоже были Галя, Леночка, Король. Но там был еще и Костик. Я встретился глазами с Галей и понял – она подумала о том же. – У Галины Константиновны флюс, надо грелку, – деловито сказал Король, и через секунду из сеней послышалось: – Эй, Лира, где тут у вас кухня? Мы с Галей в четыре руки раскутывали Леночку, она со смехом отбивалась, крича свое обычное: «Сама!» – Как доехали? Что Король? Его вам в провожатые дали? – В няньки. Мне не позволил пальцем шевельнуть. И велел предупредить тебя, что обратно не поедет. У него там какое-то письмо к тебе, говорит – после этого ты уж ничего не скажешь. Чудится мне или в самом деле у Гали голос изменился? Не такой, как был прежде, но и не такой тусклый, неживой, как в последнее время. Она очень бледна и устала, видно, и щека у нее распухла, но что-то милое, прежнее ожило в ней. Вот разговаривает, и голос потеплел, когда стала рассказывать, как вел себя в дороге Король. – Даже надоел, знаешь! Ни встать, ни выйти на остановке. «Мне поручили…» – и дело с концом… И в эту самую минуту за дверью Митькин зов: – Галина Константиновна, кипяток! В дверь протягивается рука с чайником, и Митя снова исчезает. Через четверть часа он уже помогает на кухне готовить завтрак, беседует с нашей поварихой Марьей Федоровной, с Лирой. Но со мной он не хочет встречаться даже взглядом. За столом все-таки говорю: – Как же занятия, Дмитрий? Надо тебе скорей назад. – А в здешней школе есть шестой класс? – Ну вот. Уж конечно всякий за столом сообразит: ехать назад Король не намерен. А когда мы остаемся одни, он отдает мне пачку писем и среди них одно, подписанное: «Председатель совета детского дома № 60 Александр Жуков». Несмотря на такую официальную подпись, пишет Саня очень просто и хорошо. Сильно скучаю за Вами, – читаю я. – Так бы и поехал вместе с Галиной Константиновной, но по всему понимаю, что нельзя. – А в конце стояло: — Мы решили, что на первых порах Вам нужны помощники, посылаем Короля. Смотрю на Митю. Он отвечает спокойным, независимым взглядом. – Семен Афанасьевич, – говорит он, – вы меня отослать не можете. Я не сам ехал – меня послал совет.
В тот же вечер я наведался в школу, где будут учиться вместе с сельскими ребятами и мои. До школы два километра, но дорога прямая – шоссе, по обе стороны обсаженное густыми липами; весной здесь не грязно, зимой не утонешь в сугробах. Сама школа – двухэтажная, кирпичная, окружена невысоким редким забором. Заведующий Иван Иванович Остапчук не очень рад нам. Нешуточное дело – принять шестьдесят новичков, да еще среди года. Но и не принять нельзя, не оставлять же их без учения до осени. Шестьдесят человек! Кто они – маленькие или большие? В первый класс пойдут или в седьмой? Как будут учиться, не подведут ли школу? Кто станет потом считаться с тем, что ребята новые, собранные с бору по сосенке? В роно спросят процент успеваемости – и не погладят по головке, если процент окажется низким. |
