Удар был меток! Я припечатал их с треском, который мог бы разбудить целую палату каталептиков. «Альфа», потеряв управление, вылетела с проезжей части и ударилась о стену справа. Мой «Мерседес» вынесло вперед, и он остановился поперек дороги.

Потливый громила и Влефта были оглушены. К нам сбегались люди. Я вытащил из внутреннего кармана свою хлопушку и приставил к Влефте. Он вытаращил на меня глаза. Я нажал на гашетку три раза, и его глаза погасли. Пирожок рядом с ним замер и стал бутылочно-зеленым. Я быстро подобрал с колен Влефты кожаный портфель. Почему я сделал это? Думаю, что не смогу объяснить вам точно. Наверное, чтобы оправдать свои действия в глазах организации Мохари. Они должны были поверить, что моей целью именно этот портфель.

Я был так проворен, что сбежавщиеся прохожие не заметили моего смертоносного жеста. И только когда я взял курс на вторую машину, они почувствовали что-то неладное. Я услышал крики:

— Держи его!

Я ринулся вперед... Бравый почтальон преградил мне дорогу. Я врезал ему по бороде и он слетел с катушек и осел на сумку с почтой.

У «Порша» движок заводится с пол-оборота. Впопыхах я никак не мог включить зажигание. Наконец, мотор заработал. Я с ходу врубил вторую скорость и что было силы нажал на газ. Резина завизжала. Машина рванулась вперед. Я гнал вовсю.

Мерзкая зеленая трусость скрутила мой кишечник. Итак, моя миссия выполнена, но теперь меня преследуют. Человек двадцать видели меня, и у них было достаточно времени чтобы запомнить номер машины.

Вскоре швейцарские полицейские, у которых не так уж много дел, бросятся вдогонку за вашим другом. Буду ехать, пока возможно...

Я обгонял машины одну за другой, пересек железнодорожный переезд и выехал на главную дорогу.

Какое-то мгновенье я был в нерешительности. Что делать — возвращаться в Берн или направиться во Францию?... Второе меня прельщало больше, как вы сами понимаете, но это было бы опрометчиво; если я пущусь по проселкам, то непременно натолкнусь на полицейский кордон. А это может плохо отразиться на моем здоровье. Фелиси долго выкармливала меня молочными смесями, и было бы глупо свести на нет все ее старания одним неверным решением.

Итак, я выбрал возвращение в Берн... Миновав рабочий квартал, я оказался в городе. Я заметил сломанные ворота, едва прикрывающие въезд в брошенные владения. Я открыл ворота, въехал и спрятал свою колымагу позади полуразвалившейся стены. Я снял шляпу и плащ, одел очки и взял портфель. Я поглядывал на развалины как ученый архитектор, прибывший для составления планов Версаля.

Мне опять пришлось воспользоваться трамваем. И вот я в городе и совершенно свободен. Мне срочно необходим билет до Пантрюша, если я не идиот. Потому что мое мнение — это мнение и моего ангела-хранителя — таково: у бернских полицейских скоро будет большая суматоха. Эти господа будут лезть из кожи вон, чтобы задержать меня.

Гордый, как школяр, я вошел в вокзал. В это время на вокзалах всегда большое оживление. Я взял билет первого класса до Парижа. А когда я положил билет в карман, мне показалось, что я уже добрался до дома. Мой экспресс отправлялся через два часа. Это меня совсем не устраивало, так как я терял излишне много времени. Мне бы не помешало очутиться как можно дальше отсюда и поскорее.