Он вручил свой цент, и Пэтти торжественно припрятала его в карман.

– Что вы изучаете в этой школе? – поинтересовался он, делая вид, что ему любопытно.

Она услужливо привела пример:

– Периметры подобных многоугольников равняются сумме их гомологичных сторон.

– Это тебе пригодится, – заметил он с едва уловимым блеском в глазах.

– Весьма, – согласилась она, – на экзамене.

Через полчаса посадка лука превратилась в утомительное занятие, однако Пэтти была готова на все и полна решимости делать свою работу до тех пор, пока делал он. Наконец, последняя луковица была посажена, садовник выпрямился и с немалым удовлетворением оглядел аккуратные ряды.

– На сегодня достаточно, – объявил он, – мы заслужили отдых.

Они сели: Пэтти – на тачку, человек – на перевернутую вверх дном бочку.

– Вам нравится работать на мистера Уэзерби? – поинтересовалась она. – Он настолько плох, как рисуют газеты?

Садовник слегка усмехнулся, закуривая трубку.

– Видишь ли, – промолвил он рассудительно, – со мной он всегда вел себя очень справедливо, но я не знаю, есть ли у его врагов причина любить его.

– По-моему, он чудовище! – заметила Пэтти.

– Почему? – с легким вызовом спросил человек. Он был готов пренебрежительно отозваться о своем хозяине, но постороннему бы этого не позволил.

– Он такой скареда, когда дело касается его старых теплиц. Вдовушка – то есть миссис Трент, директриса, понимаете, – написала ему и попросила разрешить ботаническому классу посмотреть его орхидеи, так он ответил в исключительно невежливом тоне!

– Я уверен, что он не нарочно, – извинился человек.

– Ну нет, это он нарочно! – стояла на своем Пэтти. – Он сказал, что не может позволить ораве школьниц носиться повсюду и ломать его виноград, – как будто мы бы так поступили! У нас прекрасные манеры. Мы обучаемся им каждый четверг по вечерам.

– Возможно, он и был немного груб, – согласился он, – но, видите ли, мисс, у него не было ваших преимуществ. Он не обучался хорошим манерам в интернате для юных леди.

– Он вообще им не обучался, – пожала плечами Пэтти.

Садовник глубоко затянулся своей трубкой и, прищурившись, принялся изучать горизонт.

– Не суди его так, как других людей, это не совсем справедливо, – медленно произнес он. – Ему немало пришлось пережить в жизни, а теперь он стар и, позволю себе заметить, временами довольно одинок. Весь мир против него: когда встречаются порядочные люди, он знает, что им что-то от него нужно. В настоящий момент твоя учительница проявляет вежливость, так как хочет увидеть его оранжереи, но, ручаюсь, что она считает его старым вором!

– А это не так? – спросила Пэтти.

Человек слегка ухмыльнулся.

– Иногда, как и все остальные, он бывает честным.

– Возможно, – ворчливо признала Пэтти, – он не так уж плох, раз Вы с ним знакомы. Так часто бывает. Вот есть такая Лорди, наша учительница латыни. Я всегда презирала ее, а потом, в час испытаний, она оказалась в полной готовности и была чер-товс-ки потрясна!

Он протянул руку.

– С тебя один цент.

Пэтти отдала ему его собственную монету.

– Она помешала тому, чтобы меня исключили из школы, я серьезно. С тех пор я больше не могу ее ненавидеть. И знаете, мне этого жутко не хватает. Когда у тебя есть враг, это, в некотором роде, весело.

– У меня их было порядочное количество, – кивнул он, – и мне всегда удавалось получать удовольствие от их существования.