|
— Оставайтесь здесь, — приказал он женщинам и начал подниматься вверх, наступив на то место на пятой ступеньке, где когда-то лежал умирающий отец Гесс. Сверху не доносилось ни звука, снизу тоже. Он шел по лестнице в полной тишине и знал, что его ждут, прислушиваясь к каждому его шагу. Чтобы не думать о том, что сейчас будет, он нарушил молчание первым. — Выходи, — произнес он. Ответ не заставил себя ждать. Он сразу узнал этот голос. — Гарри, — проворковала Лентяйка Сьюзан — Где же ты был? Нет, не говори. Ты видел Хозяина, так ведь? Гарри уже одолел пролет и подошел к двери. Краска на ней пошла волдырями. — Нужна работа, Гарри? — продолжал голос Лентяйки Сьюзан. — Я тебя не виню. Времена пошли и впрямь паршивые. Гарри слегка толкнул незапертую дверь, и она распахнулась. В комнате стояла темнота, поскольку шторы были опущены, а лампа на полу так загажена спекшимися экскрементами, что едва светила. Кровать была ободрана до матраса, обгоревшего с одной стороны. На матрасе вниз лицом лежал мальчик в грязной футболке и боксерских трусах. — Стиви! — позвал Д'Амур. Мальчик не шелохнулся. — Он только что уснул, — промурлыкала Лентяйка Сьюзан из темного угла за кроватью. — Он устал. — Отпусти его. Тебе нужен я. — Ты переоцениваешь свою значимость, Д'Амур. На кой мне гребаная пообтрепавшаяся душонка вроде твоей, когда я могу забрать светленькую и чистенькую? — Тогда зачем ты привел меня сюда? — Не я. Наверное, Сабина поселила в твоей голове эту мысль. А может, ты сам. — Сабина — твоя подруга? — Ей больше бы понравилось слово «любовница». Ты с ней переспал? — Нет. — Эх, Д'Амур! — раздраженно сказал Кочевник. — После всех неприятностей мог бы и оттянуться. Уж не стал ли ты извращенцем? Мной не интересуешься, а? Нет. Ты у нас правильный. Скучный ты, Д'Амур! Скучный, скучный… — Ладно, тогда я валю отсюда, — сказал Гарри и повернулся к двери. Он услышал за спиной быстрое движение, скрипнули пружины матраса, и тихо застонал Стиви. — Стоять, — прошипел Кочевник. — Никогда не поворачивайся ко мне спиной. Гарри оглянулся. Демон теперь заполз на кровать и нави сал над мальчиком. Он был цвета того дерьма, что засохло на лампе, но полуобнаженное его тело было влажное, и под кожей перекатывались мышцы. — Почему в вас столько дерьма? — произнес Гарри. Кочевник наклонил голову. Глазницы и рот его походили на раны. — Потому что только дерьмо у нас и есть, Гарри, только дерьмо. Только с ним Господь и позволяет нам поиграть. Ну, иногда еще с огнем. Кстати, об огне. Позавчера я видел твоего отца Гесса в его огненной клетке. Рассказал ему, что скоро увижусь с тобой. Гарри покачал головой. — Не выйдет, Кочевник, — сказал он. — Чего не выйдет? — Разыгрывать падшего ангела. |
