— А чего с ней? — нахмурился Сергей и внезапно заметил изменения. — Ох ты ж, ёмоё! А как? А куда оно…? — Он сжал кулак с силой, так что костяшки побелели, разжал и снова сжал. — Не болит! Мишка! Не болит! — воскликнул Серёга. — Я уже столько лет с этим мучился, а оно вот так? За пару дней рассосалось? Так не бывает!

— Бывает, Серёжа, бывает, — усмехнулся я и похлопал его по здоровой ноге.

Оставив нашего болезного в покое, я направился в ванную комнату. Ведь это было единственное место, где можно было посидеть в темноте и тишине. Закрыл за собой дверь, призвал из хранилища череп ящера, а из кармана достал Слёзы Мироздания. Тусклое белёсое свечение прорезало темноту, осветив комнату.

Забавно, но череп тут же отозвался едва ощутимой вибрацией. Будто он тянулся к слезам, жаждал получить их мощь. Значит, эта костяшка и правда может стать отличным артефактом. Нужно лишь правильно распределить потоки энергии, нанести пару сотен рун, выстроить между ними взаимосвязь, сформировать хранилище маны, а после… После молиться, чтобы эта гадость не рванула.

А ещё мне интересно, череп стал столь отзывчив к Слезам Мироздания после того, как прошел обработку в кислотной аномалии, или он изначально был таким? Если был таким изначально, то я смогу создать горы артефактов, так как в материалах дефицит не предвидится, а если же поработала аномалия…

Тогда мои артефакты будут чертовски дорого стоить во внешнем мире из-за сложности в производстве. И это отлично. Для того, чтобы завершить войны, мне понадобится очень много денег. Чёртовы горы наличности.

В прошлой жизни я иногда создавал артефакты из костей животных. Они выходили мощными, но одноразовыми. Костная структура не могла длительное время сохранять в себе большое количество маны, из-за чего я впоследствии и отказался от костяшек, перейдя на более энергоёмкие материалы. Различные кристаллы или магические руды по типу мифрила, подходили для артефактов куда лучше.

Но это не означает, что я не могу прямо сейчас создать нечто уникальное. Вот только что мне сейчас нужно? Магический щит, который укроет всю группу? Вещь полезная конечно, но это явно не то, чего я хочу. Сделать генератор маны? У меня для этого есть Галина, а остальные ребята едва владеют магией. Особого толка для группы нет. Тогда что? Погрузившись в мысли, я просидел в ванной, пока не услышал:

— Еда готова! Идите жрать, пожалуйста!

Отправил череп в хранилище и двинул на кухню. Там уже были такие ароматы, от которых живот сводило, а изо рта лилась слюна. На столе стояла пятилитровая кастрюля с рисовой кашей, рядышком банка с маринованными огурцами и шоколадка, разделенная на равные части.

Серёгу притащили на кухню и усадили на стул, так как нога уже не болела, но наступать на неё он пока не мог.

— Ну чё, пацаны? Бахнем кипяточку за наших добытчиков? — шутливо сказал Макар и поднял дымящуюся кружку.

Жаль, чая мы не нашли, как и кофе, вот и приходится пить кипяток. Мы отсалютовали ему кружками, но пить не стали. Нафиг нам этот кипяток, когда тут еда стынет? Набросились на кастрюлю и стали орудовать ложками. Звон и чавканье разносились на всю округу, словно мы сидели не на кухне, а в свинарнике. Что навело Макара на определённые мысли.

— Хы-хы. Рядовой Свинина жрёт свинину. Каннибал получается? — засмеялся Макар, из-за чего не успел увернуться от огненной рисовой каши, прилетевший прямо в глаз. — Ай! Ты чего творишь⁈

— Шутка у тебя огонь. Вот и решил поделиться щепоткой тепла, — улыбнувшись, ответил Прохоров, который ну очень не хотел оставаться рядовым и уж тем более Свининой.

Жирная, наваристая каша исчезала, оставляя после себя чувство насыщения. А когда мы её прикончили, настало время кипятка и шоколадки. Каждому досталось по три квадратика. Пожалуй, это был самый вкусный шоколад в моей жизни.