За периметром академии выстрелов и взрывов становилось всё меньше. Гвардейцы медленно откатывались назад, пытаясь удержать бесчисленное полчище Имперских гвардейцев. Всевидящее око показывало мне всполохи творимых заклинаний. Казалось, что они повсюду, и куда бы я ни посмотрел, везде шли жаркие сражения, заставляющие гаснуть сгустки маны один за другим.

Единственное условно безопасное место было на противоположной стороне водохранилища. Нет, в той стороне тоже кипели бои, но за пределами города. Я перевёл взгляд на отца. Маны у него совсем не осталось. Архаров, сжав зубы,стал брать взаймы магическую силу у своего тела. Ядро маны в его груди начало деформироваться и покрываться трещинами. Обычным глазом этого никто не видел, но я понимал, что отцу настолько важно спасти нас, что он готов умереть ради этого.

— Старый ублюдок! Не смей подыхать! — заорал я, задыхаясь от клокочущей внутри ярости и обиды.

Обида была на себя, за то, что думал, что Архаров чёртов эгоист и ублюдок. На него, за то, что мы сумели поговорить лишь один раз, и папаша решил склеить ласты. Обида на весь этот долбаный мир, который привёл нас в эту точку. В точку, где гибнут тысячи человек каждую минуту. Гвардейцы, мирные жители, курсанты.

До портала оставалось менее ста метров. Ещё немного и… Я резко остановился и затормозил бег друзей, почувствовав мощный всплеск маны. Через всю академию рванула огненная стена толщиною более десяти метров.

Стена огня поднялась вверх на высоту пятиэтажки, преградив нам путь. Окинув её взглядом, я понял, что перебраться на противоположную сторону мы не сможем. Стена раскинулась от забора пансионата до самого водохранилища, а это целых три километра. Проклятье! Совсем чуть-чуть не успели!

Обернувшись, я увидел вдали, как в нашу сторону несутся бойцы Императора в красных мундирах. Их было около трёх сотен. Они использовали построение в виде клина и явно шли на прорыв, пытаясь остановить эвакуацию. Имперцы с ног до головы обвешаны атакующими и защитными артефактами, из-за чего даже воздух дрожал в метре от их тел. Такая концентрация магической мощи пугала.

Правда, пугала она только меня и ребят, а вот гвардейцы Архарова тут же бросились наперерез противнику. Бессмысленная, самоубийственная контратака, которая должна была задержать врага лишь на мгновение. Но бойцы не пожалели своих жизней.

— Суки Имперские! — заорал Серёга, не знающий, что делать — броситься в последний бой или попытаться спрятаться.

Хорошо, что у меня есть всевидящее око и я знаю, что со стороны водохранилища безопаснее всего.

— Бежим к воде! — заорал я и потянул ребят за собой.

На ходу я видел, как совсем молодой гвардеец,которому на вид было лет восемнадцать,держа наперевес пулемёт, двинул вперёд и высадил весь боезапас по противнику. Пули отскакивали в разные стороны от барьера, по которому шли волны синей энергии, но барьер устоял. Отбросив пулемёт в сторону, парень выхватил две гранаты и побежал на врага.

Добежать ему было не суждено. Он упал прямо у ног противника, сожженный электрическим разрядом, который выпустил Имперец. В следующее мгновение произошел взрыв, от которого барьер замерцал и исчез. Всего на жалкое мгновение. Но и этого было достаточно. Гвардейцы Архарова сосредоточили своё внимание на бреши, кинжальным огнём уничтожая врага.

Пока одни гвардейцы использовали заклинания, другие стреляли из огнестрела, а третьи пошли на сближение. Завязалась жестокая битва, в которой гвардейцы Архарова обменивали свои жизни по курсу пять к одной. Пять гвардейцев гибли, а забирали лишь одного Имперца. Но это их не останавливало. Со всех сторон из засад вырывались всё новые отряды гвардейцев и вступали в бой.

Сука! Да что же такое? Почему во всех мирах так много жестокости и смертей? И самый главный вопрос: как это остановить? В двадцати метрах перед нами взорвался снаряд, оставив после себя глубокую воронку.