Приводятся и конкретные факты: в Борисове «солдаты стреляли и убили нескольких крестьян» [44, с. 613]. Современная «Краткая еврейская энциклопедия» сообщает, что «в Нежине войска остановили погром, открыв огонь по толпе крестьян-погромщиков; несколько человек было убито и ранено» [45, с. 562–563].

Отметим два обстоятельства:

1. Тогдашние исследователи считали, что правительство сделало все необходимое для защиты евреев.

2. Убитые и серьезно раненые евреи исчисляются буквально единицами. Судя по всем данным, погромщиков убито и ранено гораздо больше — ведь армия палила по толпам, и всякий раз в кого-то ударяли пули. Жаль, точной статистики нет.

В своем докладе о погромах директор Департамента полиции В. К. Плеве писал о недостаточных мерах, принятых полицией в некоторых местах. Именно в этом месте Александр III сделал пометку: «Это непростительно». И действительно, весной 1882 года правительство заранее приняло меры. В Конотоп прислали два эскадрона драгун и две роты пехоты (квартирами солдат снабдила местная еврейская община). В Одессе по городу на Пасху разъезжал казачий патруль.

Даже там, где накануне Пасхи начинались волнения (в Меджибоже, Летичеве Подольской губернии, Дубоссарах Херсонской области, Карповичах Черниговской губернии), войска и полиция без особых трудностей остановили их. Грустным исключением стал город Балт Подольской губернии, — в этом городе попросту не приняли нужных мер.

В Балте и его окрестностях давненько ходили слухи о том, что «царь жидов тоже не любит», и там было много примеров того, что некоторые называли потом еврейским нахальством. По результатам событий, начальник подольского губернского жандармского управления писал в Департамент государственной полиции: «Евреи во многом сами виноваты в беспорядках: как только они видят, что сила на их стороне, они делаются вызывающе нахальными. В Летичеве беспорядки начались вследствие того, что четыре еврея побили одного русского. Евреи из боязни рассказывают вещи совершенно вымышленные, которые возбуждают народ. Так, неизвестный еврей рассказывал ямщику, что вследствие балтских беспорядков двести человек расстреляно в Киеве. На ответ же ямщика, что этого быть не может, чтобы царь приказал за это людей расстреливать, еврей пояснил: нет, верно, царь нас любит, мы деньги платим» [36, с. 63].

Что подобную чушь можно нести разве что от комплекса неполноценности (еврейское «нахальство» очень часто коренится именно в этом свойстве личности), — тут нет вопросов. Вот только ямщики, насколько мне известно, не читали дедушки Фрейда и не кончали психологических факультетов. При желании в этом тоже можно усмотреть природную тупость русского народа и его исконную вражду ко всему интеллектуальному, но все эти рассуждения уже на большого любителя. А сама ситуация, конечно, провокационная, и этому еврею следовало бы вручить большую медаль: «За организацию погромов». Увы, нет в этом мире справедливости.

Зная о слухах и взаимном недовольстве, главы еврейской общины предложили поселить в городе на время Пасхи «человек двадцать будочников» — то есть городовых. На что «мудрое» начальство Балта ответило в духе «это не поможет» (а что поможет, позволительно спросить? В других местах именно это и помогло).

Началось все просто: 29 марта мальчишки начали кидать камнями в окна еврейских домов. Несколько взрослых евреев погнались за хулиганами, а те спрятались в здании пожарной каланчи на соборной площади. Появились русские (вернее, украинцы; этнические великороссы отродясь не жили на Подолии), защищавшие подростков. Постепенно накапливались толпы с той и другой стороны. Полиция стала разгонять их и проявила необъективность: арестовала нескольких евреев, от остальных потребовала, чтобы они «прекратили бунтовать».