ЕВР моментально сделал вид, что после долгих трудных поисков нашел нужный листок и углубился в изучение. Носом просто столешницу пахал.

Лысый потрясенно открыл рот, потер ладонью место горячего поцелуя.

– Какая кобылка! – неожиданно оживился, приподнимаясь, второй гость, желтоглазый желтоволосый, как переваренный яблочный сироп. – Какой темперамент! Я тоже такую няню хочу! – Он с восхищением оглядел Нику. Особенно задержался на стройных ногах под короткой юбкой, приклеился глазами к груди, поелозил взглядом по талии, снова скользнул к коленям. Причмокнул. – Люблю необъезженных!

– А зубы? – Ника обернулась к желтоглазому и широко открыла рот. – Зубы смотреть будете? Все – целые! Ни одной пломбы! – Девушка подбоченилась. – В нас, кобылках, все должно быть прекрасно! И морда! – Задрала подбородок. – И попона! – Крутнулась на каблуках так, что короткая юбка надулась и опала как парашют. – И душа! – Поддернула ладонями высокую грудь. – И зубы! – Приблизила лицо вплотную к желтоглазому и громко клацнула челюстями.

Сладострастник от неожиданности плюхнулся обратно в кресло.

ЕВР едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Или наоборот. На этот раз было непонятно. По-прежнему уткнувшись в стол, он как-то странно похрюкивал, потирая глаза. Лысый, вполне придя в себя от поцелуя, недоверчиво и восхищенно наблюдал за девушкой.

Чеканно печатая шаг звонкими каблуками, Вероника вышла из кабинета.

– Что это было? – услышала она из-за приоткрытой двери.

ЕВР особенно громко хрюкнул:

– Сказал же, няня…

– Я представляю, что она вытворяет в постели! – Это лысый.

– Вы не то подумали, она не такая… – ЕВР.

«Конечно, не такая, – согласилась с ним Ника. – А кто виноват? Вот все же, буквально все понимают, что если в одном доме живут молодой мужчина и красивая женщина, то…»

– А зубки-то у нее – ух! – вякнул желтоглазый. – Не боишься, Женек, что в пылу страсти откусить может?

В кабинете что-то грохнуло, кто-то глухо крякнул. Видно, ЕВР, не выдержав надругательств над своей семьей, запустил в гостей тяжеленным бронзовым пресс-папье какого-то антикварного века. Интересно, в кого попал?

Увы, эта загадка так и осталась тайной, потому что в комнату влетели двойняшки и контрольно-слуховой пост пришлось покинуть, чтобы не подавать детям неправильный пример.

– Ника, ну что? – теребила ее Марфа.

– Когда ужин? – вторил Петр.

– Да ешьте своего гуся хоть сейчас! – махнула рукой няня. – Они еще не скоро освободятся. – Завела детей на кухню. Вытащила из духовки аппетитную дородную птицу. – Ну, кому что?

И тут выяснилось, что внезапная пернатая страсть стремительно угасла и гуся никто не хочет. А и в самом деле, эка невидаль – гусь! Другое дело – семейный ужин, где под шумок обгладываемых косточек можно выклянчить у отца очередной подарок. А раз ни отца, ни подарка, то и птичка без надобности.

– Все. Спать, – погнала Ника умываться зевающих двойняшек. – Не бойтесь, отец без подарков все равно не вернется!

– Никочка, – обняла ее засыпающая Марфа.