— Эй! Карл Редер из Гамбурга! — кричит он на языке мертвых в сторону камышей. — Посмотри, кого я поймал!

— Чем посмотри? Задницей? — ворчит на том же языке бывший каменщик Карл Редер из Гамбурга.

Он отделяется от камышей и плывет вслепую, не разбирая дороги.

— Мне бы только добраться до тех двух гнусных куриц, сыгравших надо мной эту злую шутку!

Илья Осипович и Акакий Акакиевич смотрят на него с невиннейшим видом.

— Сюда! — милосердно руководит им его коллега, бывший солдат Шванке.

— Что там? — с интересом спрашивает каменщик Редер.

— Эй! Принцель из Маннгейма! — кричит Шванке. — Каннинхен из Любека, идите сюда! Угадайте, кого я поймал!

— Пусть меня повесят, — громко говорит совершенно голый субъект, неожиданно вынырнувший из воды, словно поплавок, — пусть меня повесят, если это не генерал барон фон Ратвиц собственной персоной, один из самых блестящих наших военачальников.

— Что касается повешенья, — откликается из камышей чей-то ворчливый голос, — мне кажется, дружище, тебе придется довольствоваться утоплением! Дайте-ка мне поближе подплыть… Ничего не вижу без очков! Donnerwetter! Если это не генерал барон фон Ратвиц собственной персоной, тогда меня зовут не Каннинхен!

— Разумеется, тебя больше не зовут Каннинхен! — слышится в камышах сварливый голос. — И чем больше я на тебя смотрю, тем сильнее убеждаюсь в том, что даже у твоего сына другая фамилия! Я не сомкну глаз, пока не отыщу себе мягкий ил без раков… Что здесь происходит?

Над водой показались три четверти бывшего немецкого капрала.

— Смотрите, смотрите! Один из самых блестящих наших военачальников! Эй, вы, в камышах, на песке, в прибрежных ветвях и в подводных камнях, все, что от вас осталось, сюда!

— Только не говорите мне, что это Адольф Гитлер, — визжит фальцетом взволнованный голосок, — а не то я умру от радости!

— Ха-ха-ха! — хохочет почтенное собрание. — Ха-ха-ха!

Генерал барон фон Ратвиц, один из самых блестящих наших военачальников, яростно цепляется за ствол засохшего дерева. Он попал в водоворот. Вокруг него кружатся трупы бывших немецких солдат, хватаясь за ветки его «лошадки».

— Питц! — сердито кричит он своему адъютанту. — Отгоните от меня эти трупы. Они мешают нам двигаться вперед.

— Zu Befehl! — вопит побелевший от ужаса оберлейтенант Питц.

— Акакий Акакиевич! — торжественно восклицает ворон Илья Осипович. — Помните ли вы кисет, снятый моим покойным отцом с трупа одного французского генерала под Бородино? Ставлю его против ваших милых серебряных часиков, что у этого молодого лейтенанта не хватит смелости нырнуть в воду. Слово чести!

— Слово чести! — задорно принимает вызов Акакий Акакиевич.

— Ну что ж, meine Herren, - объявляет почтенному собранию бывший солдат Шванке, созерцая небеса своим ничего не выражающим взором. — Полагаю, на сей раз он у нас в руках. И этим вы обязаны мне!

— Прекрасно, Шванке! — хрипит бывший солдат Принцель из Маннгейма. — Мы готовы отблагодарить тебя рюмкой волжской водицы!

— Ха-ха-ха-ха! — хохочет почтенное собрание над этой весьма тонкой шуткой. — Ха-ха-ха-ха!

— В чем дело? — спрашивают возбужденные голоса в камышах, и со всех сторон всплывают останки бывших солдат бывшей Великой немецкой армии.