|
Он уговорил ее приехать сюда и выйти за него замуж. Понял, что он затеял? Ночью девятого он крадет эту штуковину после бала в доме Родни, а утром десятого он женится на этой девушке, и она возвращается в Париж, чтобы сообщить об этом своим родителям. Понял мысль? Альварес положит бриллианты в коробку с драгоценностями девушки без ее ведома. Если ей удастся провезти их нормально, он в тот же вечер присоединится к ней в Париже, заберет эту штуковину и смоется. А если ей не удастся вывезти это, полиция обнаруживает эту вещь у нее, а у Альвареса – все в порядке. Грязная он собака, этот Альварес.
Алонзо улыбнулся. – Значит он собирается провернуть дельце девятого после бала в доме Родни? – сказал он. – Послезавтра. Спасибо за информацию, Инки. Мактавиш достал пятифунтовую банкноту из плотно набитого бумажника и кинул ее через стол Инки. – Думаю, тебе не надо говорить кому-нибудь о том, что ты видел меня, – предупредил он. – Мы сохраним в тайне нашу короткую встречу. Спокойной ночи, Инки! Инки посмотрел вслед удаляющейся фигуре Мактавиша и, когда тот исчез в узком проходе, ухмыльнулся. – Ну, чертов мистер Альварес, – прохрипел он, поднимаясь по скрипящей лестнице, сжимая пятерку Алонзо грязными пальцами. – Теперь я немного поставлю за твои шансы. Сразу же, после того как он расстался с Инки, Алонзо с легкой улыбкой, блуждающей в уголках его хорошо очерченных губ, быстро дошел до Топлар-Хай-стрит, где остановил такси и поехал в западном направлении. У группы домов в Блумсберри он остановил такси, расплатился, быстро взбежал по лестнице и постучал в дверь квартиры, расположенной на втором этаже. Через некоторое время дверь открылась и из-за угла показалась рыжая голова. – Мак, боже ты мой! – произнес Лон Феррерз – владелец рыжей головы и один из его доверенных подручных. – Я думал, ты в Париже. Что тебя принесло сюда? Заходи! Алонзо вошел, снял пальто и шляпу и уселся в кресло. – Я думаю, Лон, у нас впереди есть небольшое дельце, – произнес он, улыбаясь. – Одна из тех очаровательных вещиц, когда можно совместить бизнес с удовольствием. Ты когда-нибудь слышал о Цезаре де Альваресе? – Еще бы! – ответил Феррерз. – Самый грязный жулик в мире. Он за грош продаст родную мать! – Абсолютно точно, – согласился Алонзо. – Но в этот раз он не собирается продавать свою мать. Сейчас он хочет предать довольно симпатичную девушку в зеленом платье. Но она слишком хороша для Альвареса, Лон, и я думаю, мы сможем поучаствовать в этой игре. Скажи мне, а у Блу все еще есть ключи от того пустого дома в Камбервелле? Есть! Хорошо. А теперь, – он придвинул кресло поближе, – слушай меня, Лон… Последняя машина отъехала от дома Родни, сверкающие огни стали один за другим гаснуть, оставляя дом в темноте. Прошел час и, когда часы в соседнем доме пробили три, по стенам библиотеки заплясал луч электрического фонаря и остановился на расположенном в углу сейфе, в котором находилась диадема Родни. Де Альварес, ибо это он держал в руке фонарь, достал из кармана пальто маленький прожектор, включил и направил его луч так, чтобы тот освещал циферблат замка сейфа. Затем снял пальто и, открыв атташе-кейс, взял маленькую кислородно-ацетиленовую горелку – инструмент современного взломщика. В течение часа он быстро и бесшумно возился с сейфом. На лбу у него выступили бусинки пота. Затем он издал вздох облегчения, отложил горелку и потянул массивную дверь. Она легко открылась, и он трясущимися руками стал выдергивать ящики, осматривая их содержимое, пока не обнаружил то, что искал. Он отступил от сейфа, пожирая глазами ни с чем не сравнимый образец ювелирного искусства, который сверкал и переливался в лучах электрического света. Затем поднял глаза и с его губ сорвалось восклицание, ибо он обнаружил, что на него направлен ствол автоматического пистолета, за которым улыбалось лицо мистера Мактавиша. |
