— В следующий раз для нужного эффекта будь более деликатным. Люди жаждут церемоний. Такова наша натура.
— Изменить человеческую натуру — вот зачем Иисус оказался среди нас. «Вечное Евангелие» Иоахима из Флоры отвергает всякую необходимость в знаках и покровах. «Когда пришел тот, кто совершенен, формы, традиции и законы исполнили свое предназначение». Мы должны путешествовать в собственных душах.
Дитрих повернулся к двум крэнкам:
— И все из-за того, должен быть подризник белым или зеленым! Ради всего святого, Иоахим! Подобные minutiae завладели тобой куда больше, чем мной.
— Об этом нам ничего не известно, — сказал Ганс. — Он прав в том, что касается закручивающихся спиралью измерений. Чтобы отыскать наш дом небесный, мы должны совершить путешествие не в длину, не в ширину, не в высоту и не через время, которое имеет протяженность.
— Мы всегда можем уйти, — сказал Готфрид, чмокнув губами, но Ганс щелкнул челюстями, и его товарищ тут же прекратил смеяться, продолжив: — Мы оторваны от своего дома, от племени. Так давай не будем отрываться друг от друга.
* * *
На следующий день Дитрих наткнулся на человека, пристально осматривавшего стены церкви. Схватив его за плащ, он обнаружил, что это был слуга-еврей.
— Что ты здесь делаешь? — с подозрением осведомился пастор. — Зачем тебя сюда послали?
Неожиданно пойманный взмолился:
— Не говори хозяину, что я здесь был. Не говори, прошу!
Его отчаяние было столь очевидным, что священник счел его слова искренними.
— Почему?
— Потому что… Для нас греховно ходить поблизости с домом… tilfah.
— Правда? Так почему же это не порочит тебя?
Слуга склонился в раболепной позе:
— Досточтимый, я низкородный плут, не так чист и свят, как мой хозяин. Что может опорочить меня?
Не ирония ли слышалась в этом голосе? Дитрих едва сдержал улыбку:
— Объяснись.
— Я слышал о них, резных украшениях, от слуг в поместье и решил взглянуть. Нам запрещено творить изображения, но меня тянет к прекрасному.
— Во имя ран Христовых, я верю, ты говоришь правду. — Дитрих выпрямился и отпустил рукав собеседника. — Как тебя зовут?
Мужчина стянул с себя шляпу:
— Тархан Азер бен Бек.
— Слишком длинное имя для такого маленького человека, как ты. — Под грубым плащом тот носил украшенный кисточками наплечник, а толстые косы волос отличались от изящно закрученных локонов его хозяина. — Ты не испанец.
— Мой народ с востока, за литовскими землями. Быть может, ты слышал о Киеве?
Пастор отрицательно покачал головой:
— Он далеко отсюда, этот твой Киев?
Тархан печально усмехнулся:
— На самом краю земли. Когда-то он был могущественным городом моего народа, тогда еще существовала Золотая империя. А теперь кто я, чьи отцы были царями?
В Дитрихе проснулось любопытство:
— Я бы пригласил тебя к своему столу и расспросил о Золотой империи, но боюсь, не осквернит ли тебя мое предложение.
Тархан скрестил руки на груди:
— Могущественные иудеи, как мой хозяин, столь чисты, что даже малое может загрязнить их. Ныне он думает, что за ним следит златоглазый демон, и чертит печать Соломона вокруг своих покоев. Что до меня, то какая разница? Кроме того, учтивые манеры не могут нанести вреда.
Упоминание о златоглазых демонах моментально лишило священника дара речи. Неужто крэнки пробрались в Нижние леса, чтобы подглядеть за необычным странником?
— Я… Думаю, у меня есть овсяная каша и немного пива. |