Изменить размер шрифта - +
Может… — он вытянул руку, указывая длинным пальцем, — …вон та. Она такая яркая. В том, что она такая яркая, наверное, заложен какой-то смысл. — Ганс прожужжал уголками губ, — Но нет. Она яркая, потому что рядом. Философия вероятности утверждает, моя родная планета непостижимо далека, в непостижимом направлении, и ни один из этих огней даже не сияет в небесах моей родины. Мне отказано даже в тонкой нити.

— Так, значит, небо столь глубоко? — спросил Дитрих.

— Неизмеримо глубоко.

Священник подошел к окну и воззрился на черный небосвод:

— Я всегда думал, что это свод, увешанный лампадами. Но ты говоришь, некоторые близко, а некоторые далеко, и потому они кажутся ярче или тусклее? Что поддерживает их? Воздух?

— Ничего. В пространстве между звездами нет воздуха. Там нет понятия верха или низа. Если бы ты вознесся на небо, то поднимался бы все выше и выше, затем земля ослабила бы хватку, и тогда ты плыл бы вечно — или до тех пор, пока не попал под воздействие силы другого мира.

Дитрих кивнул:

— Твоя теология верна. В какой же среде тогда плывут звезды? Буридан никогда не верил в quintessence. Он говорил, небесные тела всегда пребывают в том движении, которое придал им Господь, ибо ему нет противления. Но если небо не купол, держащий внутри воздух, то он должен быть заполнен чем-то другим.

— Должен? Был осуществлен знаменитый… experientia, — сказал ему Ганс. — Один крэнкский философ доказал, что если бы небеса заполнялись этим самым пятым элементом, то существовал бы «ветер», оставляемый движением нашего мира. Он измерил скорость света сначала в одном направлении, затем в другом, и не обнаружил разницы.

— Так юный Орезм заблуждается? Земля не движется?

Ганс повернулся и шлепнул губами:

— Или же вокруг нее нет эфира.

— Или же эфир движется вместе с нами, как воздух. Здесь больше двух вероятностей.

— Нет, мой друг. Космос ничем не заполнен.

Дитрих засмеялся в первый раз с того дня, когда обнаружил Эверарда на тропинке.

— Как это возможно, если «ничто» — это не сущность, а отсутствие чего-то. Если бы небо пустовало, что-нибудь попыталось бы заполнить его. Само слово говорит об этом. Vacuare, значит «опустошать». Но natura поп vacuit. «Природа не терпит пустоты». Для опустошения всегда требуется усилие.

— Не-е-т… — ответил Ганс нерешительно. — Правильно ли переводит «домовой»? Наши философы говорят: ничто содержит то, что мы называем «духом пустоты». Но я сомневаюсь, известно ли вашему народу об этом. Как бы ты сказал это на своем языке философии?

— Существительное от vacuare — vacuum, обозначает абстрактное действие как реальность: «то, что пребывает в состоянии опустошенности, пустота». Например: «Energia vacuum». Но в Книге Бытия сказано: «Земля же была безвидна И пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Возможно, вы отыскали дыхание Господа в этой вашей «vacuum-energia». Но подожди. — Дитрих поднял вверх указательный палец. — Ваш корабль проплыл сквозь неразличимые направления, сокрытые внутри всего природного.

— Ja. Находящееся внутри сферы «неразличимо» для тех, кто ощущает только ее поверхность.

— Тогда твоя родная звезда вовсе не так далека. Она всечасно пребывает внутри самого тебя.

Ганс застыл на мгновение, затем едва заметно разомкнул мягкие губы:

— Ты мудрый человек, Дитрих, или же глубоко заблуждаешься.

— Или и то и другое, — согласился пастор.

Быстрый переход