— Эфир, — произнес Дитрих в изумлении. Когда крэнк поднял голову, Дитрих пояснил: — Некоторые философы выдвигали предположение о том, что существует пятый элемент, сквозь который движутся звезды. Другие, в том числе мой учитель, сомневались в необходимости квинтэссенции и наставляли, что небесное движение может быть объяснено теми же элементами, которые мы обнаруживаем в подлунном мире.

— Вы либо очень мудры, — сказал крэнк, — либо чрезвычайно невежественны.

— Или и то и другое, — с готовностью допустил Дитрих. — Но там применимы те же законы природы, не так ли?

Создание обратило свой взор к небу:

— Верно, наша повозка двигается через неощущаемый мир. Отсюда вы не можете ни увидеть его, ни уловить его запах, ни прикоснуться к нему. Мы должны пройти сквозь него, чтобы вернуться домой на небеса.

— Как должно и всем нам, — согласился Дитрих, и его страх перед этим созданием сменился жалостью.

Крэнк тряхнул головой и издал причмокивающий звук мягкими губами, весьма непохожий на небрежное пошлепывание их смеха. Через несколько минут он сказал:

— Но мы не знаем, которая из звезд отмечает наш дом. В силу самого нашего путешествия по закручивающейся спирали мы не можем знать этого, поскольку внешний вид небесной тверди отличается в каждом из мест, и одна и та же звезда может казаться окрашенной в другой цвет и может занимать иное положение на небесах. Жидкость, которая несла наш корабль, неожиданно всколыхнулась и вынесла в неверный мельничный лоток. Некоторые предметы сгорели. Ах! — Он резко потер руками: — У меня нет слов, чтобы высказать это; как и у вас нет слов, чтобы правильно понять.

Слова странного создания завели Дитриха в тупик. Как могли крэнки прийти из другого мира и в то же время утверждать, что они прибыли со звезды, которая была заключена в восьмой сфере этого мира? Он спросил себя, правильно ли «домовой» перевел понятие «мир».

Но его мысли были нарушены шуршанием башмаков по гравию за дверью.

— Мой гость возвращается. Будет лучше, если он тебя не увидит.

Крэнк прыгнул к открытому окну.

— Сохрани это, — произнес он, постучав по своей упряжи. — Используя ее, мы сможем разговаривать на расстоянии.

— Подожди. Как мне позвать тебя? Как твое имя?

Огромные желтоватые глаза обратились на него.

— Как тебе будет угодно. Мне будет занятно узнать о твоем выборе. «Домовой» рассказал мне, что значат «увалень» и «скребун», но я не позволил ему перевести эти имена на наш язык в соответствии с их прямым значением.

Дитрих засмеялся:

— Ага. Значит, ты ведешь собственную игру.

— Это не игра. — И с этими словами создание испарилось, бесшумно скользнув из окна в Малый лес под Церковным холмом.

VIII

Октябрь, 1348

От Дня св. архангела Михаила до Feriae messis. 29 сентября — 1 ноября

Наступил День архангела Михаила, а вместе с ним и ежегодный суд, который гepp устраивал на лугу под старой, желтоватой липой. Дерево трепетало на осеннем ветру, а женщины плотнее кутались в шали. К юго-востоку над долиной Визена собрались черные тучи, но в воздухе не чувствовалось приближения дождя, а ветер дул в другую сторону.