«Конечно, ты знала, — ухмыльнулось зеркало. — Вот почему ты это сделала».

— Чепуха. Ты переставляешь местами причину и следствие. Я хотела отпраздновать свое открытие. Что случилось потом, было побочным результатом.

Ну да, точно. Она проглотила аспирин и запила его водой. Затем, раз уж она встала, Шерон отправилась в гостиную и принялась собирать свою разбросанную одежду. Тарелки в нише для обеденного стола упрекнули ее видом засохшей на них пищи. Теперь она вспомнила, почему не готовила чаще. Она ненавидела беспорядок. Теперь она потратит весь день на то, чтобы отмыть их, вместо того чтобы заниматься физикой.

Ньютон… Так с какой стати сэр Исаак не идет у нее из головы? Он устарел со своей физикой для старых заводных часов. Эйнштейн сделал его частным случаем, равно как она сделает частным случаем Эйнштейна. Но Ньютон говорил, что для изменения скорости требуется сила, которая объясняла бы это.

Итак, если время ускоряется…

Она резко выпрямилась, выронив всю собранную одежду:

— Ба! Ну до чего необычное место, эта Вселенная!

IX

Октябрь, 1348

Фрайбургский рынок

B течение двух недель, что последовали за ужасным откровением Ганса, Дитрих вновь избегал лагеря крэнков; и Ганс тоже не звал его по передающему голос на расстояние устройству, а потому временами он почти забывал о существовании этих тварей. Он попытался даже отговорить от посещений Хильду, но женщина, обретшая ныне непристойную гордость в своем служении, отказалась:

— Их алхимик желает, чтобы я принесла другую пищу, чтобы сравнить и отобрать более подходящее их вкусу. Кроме того, они смертные создания, хотя и омерзительные.

Смертные? Да. Но волки и медведи тоже были смертными созданиями, а никто к ним с легким сердцем не приближался. Он не думал, что Максу удастся защитить ее, если крэнк возьмет да и ударит.

И все же, крэнки разговаривали и изобретали хитроумные инструменты, так что они явно обладали интеллектом. Могут ли они иметь душу и интеллект, но быть лишенными воли? Все эти вопросы ставили его в тупик, и он написал запрос, который Грегор должен был доставить архидьякону во Фрайбург.

На День святого Аврелия герр объявил, что снаряжает обоз на рынок Фрайбурга, чтобы продать вино и шкуры и купить ткани и прочие товары. С этим известием деревню охватила лихорадочная активность. Были выкачены огромные четырехколесные телеги, колеса и крепления осмотрены, упряжь починена, оси смазаны жиром. Селяне тем временем исследовали свои собственные закрома в поисках товаров на продажу и собирали партии шкур, жира, меда, медовухи и вина, как подсказывали им ум и размеры собственности. Клаус поручил Грегору везти общинный фургон.

Дитрих отыскал каменотеса на лугу — тот наблюдал за погрузкой телег.

— Посмотри внимательно, что бочонок привязан крепко, — предупредил Грегор сына. — Добрый день, пастор. У вас есть что-нибудь на продажу?

Дитрих вручил ему письмо:

— На продажу нет, а вот это нужно передать архидьякону Вилли.

Каменотес осмотрел пакет и красную сургучовую печать, на которой Дитрих оставил свой оттиск.

— Выглядит официально, — произнес каменотес.

— Всего лишь некоторые вопросы, которые я хотел ему задать.

Грегор засмеялся:

— Я думал, что вы как раз тот, у кого есть ответы! Вы никогда не идете в город с нами, пастор, Ученый человек, подобный вам, наверняка нашел бы там для себя много интересного.

— Возможно, даже слишком много, — ответил Дитрих. — Известно ли тебе, что брат Петр из Апулии однажды ответил, когда его спросили, что он думает об учении Иоахима из Флоры?

Грегор залез под днище телеги и принялся смазывать ось.