Кабинет майора госбезопасности Эйтингона. За столом сидит моложавый мужчина средних лет с волевым лицом. Вокруг на стульях и маленьком диванчике — совсем молодые люди, в основном мужчины. Среди них только три женщины, одна из них — Муза Малиновская. Речь идет о подготовке диверсионных групп, которые будут направлены на оккупированную врагом территорию. Одним из главных способов доставки этих групп к месту назначения является парашют, и владеть им должны уметь все.

Постоянно звонит телефон. Какой, трудно понять: их на маленьком приставном столике — пять или шесть. Но хозяин кабинета безошибочно берет нужную трубку. Он снимает трубку с одного телефона и разговаривает по-английски. Снимает трубку с другого — и разговаривает по-французски. Как потом рассказывала Муза Малиновская, она была поражена организаторскими способностями хозяина кабинета, его знанием иностранных языков, сосредоточенностью, доброжелательностью, умением добиться желаемого результата.

Можно не сомневаться, что и Эйтингон, высочайший профессионал своего дела, несмотря на сложность обстановки и загруженность делами, сразу обратил внимание на красивую молодую женщину со спортивной фигурой и ясным взглядом, первые же слова которой на собраниях и занятиях показали ее ум, спокойствие и уверенность в себе. Он не мог не отметить, что у этой женщины было все, что нужно для разведчицы, отправляющейся за рубеж с опасным заданием. Вскоре Муза стала женой Наума Эйтингона. После замужества выезжала с ним для выполнения ряда важных оперативных заданий за рубеж.

Являясь инструктором по парашютной подготовке бойцов ОМСБОНа, Муза Малиновская часто сопровождала группы парашютистов до места высадки, руководила их высадкой, а потом на этом же самолете возвращалась назад на базу. Порой эти высадки были настолько засекречены, что силы противовоздушной обороны не были предупреждены о пересечении линии фронта советским самолетом, и когда он возвращался, то неминуемо попадал под ураганный обстрел зениток. Это были самые неприятные моменты, потому что было бы, конечно, горько и обидно погибнуть от снаряда, выпущенного своими же войсками».

25 октября 1943 года Муза родила Эйтингону сына и назвала мальчика так, как всегда звала его отца, — Леонидом. В 1947 году в семье появился второй ребенок — дочь Муза.

Леонид Наумович Эйтингон являлся профессиональным спортсменом, мастером спорта СССР по футболу. После окончания Хабаровского политехнического института работал в Москве. Муза Наумовна Малиновская — педагог, тренер, мастер спорта СССР по гимнастике, кандидат педагогических наук.

Для того чтобы немножко больше узнать о Науме Исааковиче как о человеке, еще раз обратимся к воспоминаниям его детей, а также друга и коллеги Павла Судоплатова.

В 1938 году Павел Судоплатов выполнял ответственное задание Центра за рубежом. Прикрывал его Наум Эйтингон. Позже Судоплатов вспоминал: «После операции Эйтингон сопровождал меня до Гавра и посадил на борт советского судна. До сих пор помню, как он выглядел: посмотришь на него и подумаешь, что это обычный французский уличный торговец — без галстука, в неизменном кепи, которое он носил даже в жару.

За годы заграничной работы Эйтингон научился отлично вписываться в местную среду».

Рассказывают дети со слов матери:

«В 1943 году, помимо рождения Леонида, произошло еще одно событие, оставившее заметный след, причем в самом буквальном смысле: шрам на лице Эйтингона.

Поздним вечером он ехал по заснеженным улицам Москвы в старом «роллс-ройсе». Эйтингон сидел на заднем сиденье, которое было отгорожено от водительского кресла стеклом. Стекло было полуопущено.

Внезапно улицу стал перебегать мальчик, и водитель, чтобы не задавить ребенка, резко свернул в сугроб.